– Дорогая, мы едем в Эйт! Мой двоюродный брат граф Базиль де Лакруа пригласил нас погостить у него! Хотя, он еще не уточнил дату, но я так думаю, в течение ближайшей недели мы уже все узнаем! – точнее сказать, тетушка не произнесла, а скорее выпалила все это на одном дыхании, и, сгорая от интереса, стала пристально наблюдать за мимикой лица своей племянницы.
– Ох! – только и смогла произнести Амели, слегка дрогнув от такой неожиданности. Но, прикинув, какие эмоции и развлечения сулит эта поездка, широко улыбнулась и, предвкушая, что ее ждет, задумчиво пролепетала: – Это чудесно! Мы так давно никуда не выбирались, я совсем устала от Кодаса.
Тетушка, увидев на лице племянницы искреннее удовольствие, которое произвели ее слова, победно улыбнулась и с удовольствием продолжила наблюдать созданный ее интригой эффект.
– Рид, да что с тобой такое? Последнее время ты совсем не можешь настроиться. Всю прошлую неделю твои тренировки заканчивались неконтролируемыми вспышками гнева. Ты должен сосредоточиться…
Молен де Лун еле поспевала за молодым человеком, который быстрым шагом направлялся к выходу. Рид Мидлар лишь махнул рукой и досадно улыбнулся.
– Все в порядке, я просто не могу, не понимаю, зачем я… Зачем все это? – С горечью произнес он.
– Ты тренируешься, чтобы стать лучше, мы должны помогать людям, нам улыбнулось небо, одарив нас способностями, но нужно уметь их контролировать, ты сейчас чуть не убил Салима, та балка, еще немного, и она могла попасть в него.
Рид внезапно остановился и молча взглянул в глаза Молен, его губы шевельнулись, чтобы ответить, но он огорченно опустил голову и облокотился на перила, выходившие во двор. Молен подошла ближе и встала напротив.
Это была женщина в возрасте, довольно плотного телосложения, с пышными светлыми волосами, убранными в косу. На маленькой аккуратной голове, прикрытой небольшой желтой шляпкой, яркими отблесками горели ее удивительно живые и молодые глаза. Выбранное в тон строгое атласное платье дополняло ее образ. Во время тренировок она всегда старалась надеть что-то такое, что позволяло ей максимально свободно двигаться, не сковывая движения. Встревоженная за Рида, Молен прикусила губу и с сочувствием смотрела на него, терпеливо ожидая, пока его пыл осядет. Наконец, Рид успокоился, задумавшись о чем-то на пару секунд, он обвел глазами сад и повернулся к своей наставнице.
– Я чувствую в себе силы, чувствую в себе злость, как мне оставаться спокойным, когда они все еще живы, и…
– Хватит, – тоном, который обычно не терпит никаких возражений, произнесла Молен, лицо ее мгновенно приняло холодное и строгое выражение, казалось, в этот момент на нем ничего нельзя было прочесть, лишь глаза ее выдавали еле заметное волнение. Было понятно, что слова Рида произвели на нее не лучшее впечатление, вызвав из памяти мрачные образы и печальные воспоминания.
– Мы это уже обсуждали, – она продолжала, выдержав небольшую паузу, – ты ее уже не спасешь, ничего не изменишь, нужно оставить это и жить дальше, она бы хотела для тебя именного этого.
– Откуда вы знаете? – вспыхнул Рид, бросив на собеседницу пылающий взгляд, губы его дрожали.
Внезапно он замолк, поняв, что произнес эти слова крайне грубо, и, потушив свой взор, продолжал:
– Простите. Вы знали ее куда лучше меня, я лишь смутно помню ее образ, он каждую ночь встает у меня перед глазами, туманное, одинокое очертание, размытый силуэт, блестящие волосы, сверкающие на солнце, пронзенные солнечными лучами, спокойный умиротворенный взгляд, ее вечно сияющая улыбка и тихий смех. Увы, это все, что мне осталось, один единственный образ, как бы я не пытался, больше ничего не всплывает из памяти, – ему вспомнилось ее лицо, незаметно для себя Рид улыбнулся и, охваченный воспоминаниями, продолжил блуждающим взглядом осматривать сад.
