А вот, пришло и моё время! Вот, для чего, я придан лесоустроителям! На этой пробной площади совместно произрастают два вида берёзы. Вообще-то, они хорошо различаются, по листьям. Но, поди – попробуй выяснить, какая это берёза, когда ближайшие берёзовые листья шелестят над тобой на высоте добрых четырнадцати метров! Как, в этих условиях, проводить таксацию?!
Однако, я дьявольски находчив! Для определения древесной породы я пользуюсь… биноклем! Так мы и работаем, в паре – я, в бинокль, рассматриваю листья в берёзовой кроне, высоко в небесах и кричу инженеру, который стоит с таксационной ведомостью в руках: «Берёза плосколистная!». Таксатор замеряет своей мерной вилкой диаметр ствола этой берёзы и кричит, следом за мной: «Шестнадцать!». Так и работаем…
– Берёза каменная! – кричу я.
– Четырнадцать! – вторит мне таксатор.
– Берёза плосколистная! – кричу я.
– Шестнадцать! – вторит таксатор.
– Берёза каменная!
– Четырнадцать!
По лесу несутся наши парные крики…
Странная, надо сказать, картина. О такой таксации я никогда не читал в учебниках и не встречал, такую, на практике…
Июнь! Второго июня, я неожиданно замечаю, что лес, как-то разом, покрылся листвой! Ветви берёз, с полностью распустившимися листьями, по-летнему полощутся по ветру. Буквально на глазах, раскрываются, поднимаются вверх всходы высокотравья!
Вечером, в командирской палатке лесоустроителей, я закладываю в гербарные рамки собранные за день растения. Инженеры стоят, склонившись над разостланными по длиннющему столу картами. Они намечают места новых пробных площадей…
Вдруг, туго натянутый брезент палатки громко загудел, густым басом!
– Гуууууууууууу!
Как ошпаренные, мы выскакиваем из замкнутого пространства палатки, наружу! Встревоженной кучкой, мы стоим среди березняка и озираемся по сторонам. Но, вокруг – никого нет! Ни одной живой души… Кроме, также выскочивших наружу из других палаток, лесоустроителей.
– Гуууууууууууу! – все палатки нашего лагеря продолжают гудеть, словно шаманские бубны.
– Аааа! – наконец доходит до нас, – Трясёт!
– Землетрясение!
– Вот что, это!
– Тьфу ты, чёрт! – в сердцах плюёт начальник отряда, – А я понять не могу!
Через пару минут всё затихает. Палатки перестают гудеть. Мы, гурьбой, снова лезем обратно, каждый делать своё дело.
– А, как мы сыпанули-то! – вспоминает кто-то, – Из палатки!
– Это рефлекс, – отмахивается инженер, – Так человек, всегда реагирует. На неизвестное…
– Да! – соглашается второй, – Необъяснимое – оно первым делом вызывает панику…
Землетрясения, на Кунашире – вещь обыденная. В месяц, трясёт – по нескольку раз. Каждый из нас, например, знает, что если трясёт мелко и так, словно мимо твоего дома, по улице, проезжает тяжёлый бульдозер – это четыре балла… Вот только, землетрясение в палатке сопровождается, я бы сказал «необычным побочным эффектом»…
Через несколько дней, мы отправляемся на юг острова. Там меня ждут пробные площади другого отряда лесоустроителей. Ведь, у нас – чёткое распределение ролей. Лесоустроители ставят пробные площади и обрабатывают древостой, а я, на их площадях, описываю кустарники и травостой. А, что? Лесоустроителей и не должны интересовать травы и кустарники – им подавай производственные характеристики леса: формулу древостоя, средний диаметр ствола, высоту основных ярусов леса, запас древесины…
По тропе в бамбуке, над минеральной речкой «Озёрная», мы проходим на побережье Охотского моря. К устью Озёрной тропа выходит очень высоко по склону. И мы спускаемся на литораль моря по высокому травянистому обрыву. На валунах у морской волны разворачиваемся влево…
