Купель Императрицы - страница 6

– В риз… в ризнице? – удивился я. – Так наша служба… связана с церковью?

Перед моими глазами ожили икона и кадило в кают-компании. Да и мое личное обиталище Харон назвал кельей.

– Место где мы работаем вполне можно назвать храмом, – сказал Харон, выкатывая ко мне столик на колесиках, – но нет, церковных служб мы не проводим, если ты об этом. Хотя порой надежда только на Бога. А ризница… да скоро сам все увидишь. А ну-ка!

С кухонного стола он взял супницу, накрытую крышкой, и поставил ее на столик.

– Давай остальное, Парень.

Нагрузив столик всем, что было приготовлено к обеду, мы тронулись обратно в кают-компанию.

– А крепость, – Харон вернулся к предыдущему вопросу, – аккурат через Неву – на том берегу.

Я задумался, мысленно представляя себя на пляже Петропавловской крепости перебирая все, что могло находиться на противоположном от нее берегу, и еще более безумная догадка посетила меня:

– Так мы под…

– Под ним самым, Парень! – прервал меня Харон, словно не желая, чтобы название дворца звучало всуе.

Обед оказался поистине царским: на «первое» была уха из семги, с густой сметаной и свежим зеленым луком, что вполне соответствовало дню недели; на «второе» – печеный, румяный картофель без мундира, обильно политый маслом на тарелке с черной икрой; на выбор – белый или черный хлеб, а к закускам – гусиный паштет с грибами и сыр, начиненный грецкими орехами; к рыбе Харон порекомендовал белое вино, хотя сам наслаждался древним красным «шато что-то там», а я, не будучи посвящен в тонкости винного этикета, не без удовольствия употреблял прошлогоднее розовое «божоле»; завершали обед диковинные фрукты, на которые у меня уже не хватило сил. Я не помнил, когда в последние годы мне доводилось так вкусно и плотно обедать, да и ужинать – тоже, не говоря уже о некоторых продуктах, которые я и вовсе прежде не пробовал.

Сняв с рубашки салфетку и откинувшись на спинку стула, Харон раскурил трубку.

– Ну вот, Парень, – улыбнулся он, – как я и говорил: жизнь здесь весьма неплоха.

– Только мне не понятно, – я тоже снял салфетку и откинулся на спинку, – с каких это пор заключенным создают столь комфортные условия содержания и потчуют деликатесами?

– Дело в нашей работе. Они, – Харон указал пальцем в потолок, – не могут силой заставить нас выполнять ее. Мы и так уже одной ногой в могиле. Чем нам могут пригрозить кроме расстрела – пытками? Калеки с нашей небезопасной работой не справятся. Да и человек скорее руки на себя наложит, нежели будет жить между, так сказать, молотом и наковальней. Кроме того, наши услуги ценятся на весьма высоком уровне. Вот они нас и балуют. Да, как ни крути, мы здесь в заточении. Но выбирая между расстрелом и комфортным, сытным заточением, я выбираю – последнее. Но главное все равно не это. Сейчас мне трудно все тебе объяснить, но если ты сдюжишь с нашей работой, тогда, несомненно, сам все поймешь.

– Кстати! Говоря о заточении, – вспомнил я: – если известно где мы находимся, зачем нужен был весь этот цирк с мешком на голову?

– Ну, – Харон выпустил клуб дыма, – тут все просто: дело не в том, куда тебя везли, а в том – как тебя вели. Незачем тебе, Парень, знать план дворцового лабиринта.

– Понятно, – вздохнул я. – Чтобы не сбежал?

– И это, конечно, тоже, – Харон отложил трубку. – Но в тебе-то дело в последнюю очередь. Знай ты путь на поверхность, и карта была бы вот тут, – он потянулся ко мне через стол и постучал пальцем мне по голове:– И этим могли бы воспользоваться!