– Гена, мне уже недолго осталось.
– Мама!
– Да, Геночка, и ты это знаешь. Я тебя очень прошу, не тяни, женись на Варе. У тебя такая чудесная дочка. А Варя – замечательная женщина. Вы будете счастливы. Поверь мне.
Гена поцеловал её в лоб и прикрыл одеялом.
– Хорошо, мама.
Он уже давно думал об этом. Но что-то ему мешало. То казалось, куда их везти – в маленькую квартирку, то, думалось, – откажет Варя. Скорее всего, он боялся именно этого.
Очень скоро мамы не стало. Геннадию тяжело было оставаться в квартире, где всё напоминало ему о маме. Собрал все свои сбережения, занял денег и поменял квартиру на трёхкомнатную с доплатой. Дома бывал редко. Что там делать в полупустой квартире. Откладывал он и разговор с Варей, думал, вот куплю обстановку, – тогда.
Однажды в сентябре посчастливилось ему побывать во Франции на симпозиуме. На всю валюту накупил подарков. Из Франции ничего лишнего быть не может. Варе – очки в дорогой оправе, Олесе, кроме одежды – огромного розового зайца. Приехал домой, но, несмотря на усталость, решил тут же поехать в село. Обычно он приезжал с утра и никогда не ночевал. А тут вдруг соскучился неимоверно. Оставил машину на углу улицы. Хотелось сделать сюрприз. Подошёл к дому с зайцем в руках. И замер. Красивый сочный голос выводил слова русской народной песни, следующую строчку подхватывали ещё два голоса, сливаясь в один. Геннадий стоял ошеломлённый. Он знал, что Олеся пела в школьном хоре, но никогда не слышал. Он зашёл, когда песня закончилась, выставив перед собой мохнатого зайца. Олеся подскочила и, всплеснув руками, остановилась как бы в недоумении. Через минуту почему-то шёпотом спросила:
– Как его зовут?
– Не знаю, но он прилетел к тебе из Парижа.
– Из Парижа? – глаза Олеси округлились. Неужели мать не разрешит оставить игрушку? Варя улыбнулась:
– Ну, что же ты, Олеся, принимай гостя, – это, по-видимому, касалось и отца. Олеся опомнилась, повисла на шее Геннадия, чего обычно не делала.
Потом пили чай с французским печеньем. Баба Шура крутила заскорузлыми пальцами посыпанные орешками фигурки.
– Ить, чаво, придумали, – Геннадий давно заметил, что, несмотря на «чавканье» матери, Варя всегда говорила правильно.
Сейчас ему не терпелось попросить, чтобы они спели что-нибудь ещё. Но стоило только заикнуться, Варя нахмурилась:
– Не поём мы на людях.
– Мне – на людях? Ну, а Олеся? Варя, ты хоть понимаешь, что у неё талант! Такой голосище в десять лет!
– Ну, и что?
– Что, что. В хлеву петь таким голосом? Или всё же для людей?
Варя ещё больше нахмурилась. Впервые Геннадий заговорил с ней о будущем дочери. Она и сама об этом думала.
– Варя, прости, мне надо было уже давно начать этот разговор, переезжайте ко мне в город, выходи за меня замуж.
Не успела Варя и рот открыть, как неожиданно Геннадия поддержала баба Шура.
– И то, Варь, Олеську – то учить надо. Не так, как ты, да я учились. Ты не думай, я справлюсь. Да и вы помогать будете, – опередила она Варю, которая вроде как собиралась отмахнуться от всех нападок. Но вслух сказала другое:
– Я тоже об этом думала. Надо, конечно, учиться ей в городе, а расстаться с ней не смогу.
Сколько времени Геннадий собирался с духом и так всё просто решилось! Переехали на той же неделе. Обставили квартиру уже вместе. Варя устроилась в редакцию бухгалтером. Геннадий скоро стал главным редактором. По выходным ездили в деревню – сажали, убирали, заготавливали корма. Жили дружно.
