Он мне не нравится. В его взгляде есть нечто странное. Колючее и неприятное, но в то же время я вижу его попытки скрыть эти чувства. Интересно, Ратмир замечает их?
– Что здесь происходит? – спрашиваю уже громче, на этот раз обращаясь ко всем присутствующим.
– Присаживайтесь, – указывая на диван напротив, говорит мужчина.
Ничего иного не оставалось. Сабуров уселся с таким видом, будто это он хозяин дома. Заняв своим мощным телом добрую половину дивана. Я опустилась рядом с ним. Ища поддержки. Но понимала, что зря.
Нам предложили напитки, но я отказалась. Сабурову принесли кофе. Мы чего-то будто ждали. И когда белые двери гостиной распахнулись, мой взгляд метнулся к ним.
В комнату вошла женщина, и вслед за ней девочка в бледно-розовом платье с пышной юбкой. Мы с Аней всегда смеялись над такими нарядами, не представляя, куда в наше время их можно надеть. Разве что на чаепитие со Шляпником. Сама бы Аня никогда в жизни подобное не выбрала.
Я её даже поначалу не узнала. В моей голове не укладывалось, что я могу встретить её в обстановке этого роскошного дома. Тело всё поняло раньше мозга. Туфли проскользили на месте, когда я резко поднялась, едва не упав, и побежала к Ане. Она тоже смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Должно быть, мой наряд вызвал у неё ту же реакцию.
Мы ударились, потому что обе налетели друг на друга. Я смяла её худощавое тельце, жадно вдыхая запах её волос. Словно боялась, что мне подсунули какую-то другую девочку. Сама даже не поняла, что плачу. Напряжение минувших дней разорвалось внутри, потекло по венам, отпуская. И я не могла сдержаться.
И сестра, видя мои слёзы, тоже заревела. А я от её плача ещё сильнее. Как же страшно мне было за неё. Как жутко. И как хорошо стало сейчас, стоило увидеть её целой и невредимой. Я ощупываю её пальцами, словно опасаясь, что где-то есть ранка, которую глаз мог пропустить.
Только рана в её взгляде. Слишком взрослом для её детского личика. Она так же, как и я, не представляет, что происходит.
– Как ты здесь оказалась, я не понимаю!? – сжимаю её плечи, заглядывая в светлые глаза. Наблюдая, как на длинных ресницах повисли слёзы.
– Меня удочерили, – обиженно отвечает, тихо. Чтобы никто не слышал.
Размышляю о том, чтобы взять её за руку и увести отсюда. Я ни черта не соображаю, вокруг творится хаос, а мы в его эпицентре. Но одно я знаю точно. Не хочу, чтобы Аня оставалась здесь.
У меня есть тысяча вопросов, которые хочется ей задать. Почему она ни разу не позвонила мне? Почему не вышла на связь? Причина была, но какая? Как её могли удочерить в такие сроки? Это же не законно! Или богатым закон не писан?
– Я не знаю, кто вы, – обращаюсь к мужчине, поднимаясь, – и какое отношение имеете к моей сестре, но она с вами не останется.
Внутри меня буря бьётся о скалы. Чувствую, что готова разорвать любого, кто посмеет приблизиться ко мне и Ане. Перевожу взгляд на Сабурова. Он сидит, как сидел. Вольготно и спокойно. Наблюдает за мной. Мне бы хотелось верить, что он мне поможет. Но его вид говорит об обратном. Он не на моей стороне.
– Серафима, сядь, – приказывает мне Сабуров. В его голосе холодная сталь. Сглатываю слюну, ощущая, как решимость тает. Куда я уйду, если он против?
– Серафима, выслушайте нас, – просит мужчина.
Опускаю взгляд на Аню. Она пойдёт со мной куда угодно. В груди бухает сердце, и пульс в виски.
