Несколько слов по поводу моей внешности: у меня было шаловливое лицо, которое нравилось абсолютно всем окружающим. Я был достойно сложен – хитрые глаза, длинные черные волосы, ниспадающие прядями мне на плечи, и великолепно оттеняющие цвета моего лица, который, хоть и был немного смуглым, но это был оттенок дорогого золота, а не древесной золы. Подлинное свидетельство участия в моем происхождении честных и очень добродетельных людей, которым я отдаю знак моей благодарности за это.
Саби, как я об этом уже говорил, сделала букет для госпожи Мелдере (это было имя её крестной матери), жены советника мэра Либавы, усадьба которой, больше похожая на замок, находилась рядом с нашей деревней. Госпожа Мелдере присылала к нам за молоком, чтобы восстанавливать крепость своей груди, беспокоившую её после значительного употребления шампанского, ну и… по некоторым другим причинам.
Когда Саби переоделась в свой миленький короткий наряд, сделавший её ещё более любезной для моих глаз, она попросила, чтобы я сопроводил её к крёстной. Мы вместе пошли в замок и нашли госпожу Мелдере в летней квартире, где она принимала воздушные ванны, восседая на тенистой террасе. Вообразите себе даму среднего роста, с коричневыми волосами, белой кожей, некрасивым, в общем-то лицом, на мой, по крайней мере вкус, с красноватыми от чрезмерного употребления шампанского сосудикам, на котором сверкали живые, влюбчивые глаза, а немного ниже располагались поражавшие встречных насмерть одним своим видом прекрасные большие груди, как у самых прекрасных женщин в мире. Так что, вполне естественно, что увидев хозяйку усадьбы, первое, на что я невольно обратил внимание – так это на её волшебные груди. Я уже понял, что моя слабость кроется именно в этих двух магических полушариях! Это – то же самое, как если вы держите в руке что-то волшебное, когда вы… Ах! У каждого из вас свои ощущения от взгляда и ощущения на эту прекраснейшую из всех частей женского тела, и вы понимаете, какими словами я мог бы передать свои, если бы мне позволили вольно изложить на бумаге свои чувства… но, увы, цензура…!
Сразу же, как только дама нас заметила, она бросила на нас добрый взгляд, не меняя положение своего тела. Госпожа Мелдере прилегла на диван, положив одну ногу на другую, на ней была только простая белая, довольно короткая нижняя юбка, настолько короткая, что позволяла видеть её колено, да настолько, что заставляла ваш ум домысливать то, что находилось выше… Еще из одежды на ней был маленький корсет того же цвета, pet-en-l’air2 из цветной тафты розового цвета, оставлявший для вашего взора возможность увидеть кусочек кружев её нижнего белья и бледной кожи под нижней юбкой, судите сами, с каким намерением! Моё воображение застыло на этой детали туалета в этот момент, и моё сердце за ним неотступно следило, и я тут же понял, что моя судьба с этой секунды состояла в том, чтобы влюбляться во всех женщин, которые явятся перед моими глазами, и это открытие совсем не опечалило меня, а лишь вдохновило на первые свершения на этом пути.
– Ах! Добрый день, моё дорогое дитя, – произнесла госпожа Мелдере, приветствуя Сабину, – итак, ты хотела увидеться со мной? Ах…! Какой прекрасный букет ты принесла мне, спасибо! Обними меня! О, настоящий поцелуй от Саби. Какой он сладкий, но, – продолжила она, бросая свой взгляд на меня, – кто этот прекрасный сильный юноша? Как получилось, что девушка такой красоты, которой Бог наделил тебя, может заставить сопровождать себя каким-то незрелым подростком? Впрочем, он тоже красив! – добавила госпожа Мелдере, внимательно осмотрев меня, словно ощупав, с головы до ног.
