Итак, он вошёл, этот скучный персонаж! Кашляя и плюясь, чихая и сморкаясь, он произнёс свою торжественную речь, более мерзкую, чем его лицо. Если бы мы были вынуждены выслушать только его, то это было бы ещё пол – беды, но казалось, что у этого негодяя был дар привораживать себе подобных, так что следом за ним назойливо потянулись из соседних деревень ему подобные, чтобы по очереди отвесить госпоже Мелдере низкий поклон. Я злился. Когда хозяйка усадьбы ответила на все эти глупые комплименты, она повернулась в нашу сторону и произнесла: «Ах, вы всё видите сами! Мои дорогие дети, вы просто обязаны завтра поужинать со мной, мы будем одни.» Но мне показалось, глядя на её глаза, что она притворялась, произнося эти последние слова. Хотя, сердце мое находило выгодным поверить ей, поскольку это льстило моему самолюбию.
– Вы придёте, слышите меня, Саби? – продолжила госпожа Мелдере, – и обязательно приведёте с собой этого юношу Витина, а ведь именно это имя тогда носил ваш покорный слуга, мои дорогие читатели. – До свидания, Витин, – сказала она, обнимая меня. На этот раз мне ничего не оставалось делать, как удалиться, и мы с сестрой вышли.
Я чувствовал, что госпожа Мелдере, безусловно, оказала мне честь, и наша игра безусловно имела бы продолжение прямо сегодня, не случись эти непредвиденные визиты всех этих скучных деревенских комплиментщиков, но то, что я чувствовал к этой даме, не было любовью, а лишь только жгучим желанием делать с женщиной тоже самое, что я молча наблюдал между отцом Адольфом и Агатой. Срок в один день, который госпожа Мелдере мне предоставила, показался мне огромным. Я пытался, по пути домой, направить Сабину на прежний путь любви, напоминая ей случай, приключившийся между нами накануне.
– Как ты проста, Саби! – сказал я ей. – Неужели ты на самом деле полагаешь, что я хотел навредить тебе вчера?
– А что же ты хотел сделать? – ответила она.
– Доставить тебе удовольствие.
– Что! – Воскликнула она с нескрываемым удивлением, – Ты на самом деле считаешь, что прыгнув ко мне под юбку, ты доставил бы мне наслаждение?
– Безусловно. И если ты хочешь, чтобы я тебе это доказал, – продолжил я, – пойдем со мной в укромное место, подальше от посторонних глаз.
Я с интересом смотрел на её лицо и искал на нём хоть какие-то следы, хоть какой-то результат, который должны были произвести на неё мои слова, но не увидел никакой живости, никакого необычного интереса, никакого блеска в глазах. Мы прилегли на траву под дубом, и я тут же запустил ей руку под юбку.
– Тебе же хочется этого, скажи мне правду, моя дорогая Саби? – Продолжил я, гладя ее ножку, но она, сделав вид, что впервые слышит предложение, которое я ей сделал, и произнесла:
– А что это за наслаждение, которое ты мне так нахваливаешь?
– Это, – ответил я ей, – союз мужчины с женщиной, которые обнимаются, которые сжимают друг друга очень сильно в объятиях, и которые лишаются чувств, держась друг за друга, тесно сжатые таким образом. – Я неотрывно смотрел на лицо моей сестры, не упуская из виду ни одного её движения, и заметил, что на нём появился некоторый интерес, и она стала чуть тяжелее дышать.
– Но, – сказала мне Саби с любопытной наивностью, которая мне показалась хорошим предзнаменованием, – мой отец меня иногда прижимал к себе, так, как ты об этом мне сейчас рассказываешь, но я не почувствовала, между тем, никакого удовольствия от этого, того, что ты мне обещаешь.
