Курмахама - страница 103

– Не бери в голову. У меня все под контролем. Иди ко мне!

– Но Ирина Львовна… – начала было Елена.

– Да не слушай ты мать, она паникёрша та ещё! – шире осклабился Павел, не оставляя попытки овладеть Еленой.

– А как же машинка швейная, я что-то не очень поняла. Что за история? – вырвавшись из цепких объятий, спросила у мужа Елена.

– Никакой истории, не парься, – лучезарно улыбнулся ей Павел и, похлопав рядом с собой, продолжил страстным шёпотом, – ну, иди сюда скорее!

И Елена, которой очень хотелось верить мужу, опять уступила. Но уже через два дня, проснувшись, не обнаружила на вешалке свои новенькие джинсы, подаренные Павлом. Кроме них отсутствовали серёжки с рубинами и колечко из тонкого белого золота, лежавшие обычно у зеркала. Спрашивать Павла, куда делись вещи, Елена не рискнула – муж и так выглядел в эти дни чернее антрацита ночью. Затем в течение одной недели пропали: дутая куртка элегантного аквамаринового цвета, предмет зависти всех девчонок училища, почти новые демисезонные сапоги на каблуке и еще кое-какие вещи, отсутствие которых Елена заметила не сразу. И тут она не выдержала.

– Что всё это значит? – спросила Елена Павла, когда он притащился домой в одиннадцать вечера, будучи не в духе, как, впрочем, и всегда в эти дни, – Неужели завтра мне придётся идти на учёбу голой?

– Только твоих упрёков мне ещё не хватало! – с полтолчка завёлся Павел и даже перестал стягивать с себя брюки, застыв одной ногой в штанине, – Сам купил, сам забрал! Привыкла жить на всём готовеньком!

Правда, увидев слёзы, моментально наводнившие глаза разобиженной Елены, Розенблат быстро смягчился, одним элегантным движением стащил оставшуюся брючину, не глядя, отшвырнул джинсы на пол и, рухнув на диван рядом с женой, примирительно забормотал, пытаясь одновременно касаться губами Елениного бедра:

– Не горюй, Ленок, будут тебе и джинсы, получше старых, и кольца с бриллиантами! Будешь у меня одеваться как королева. Ну, иди сюда!

Елена отдёрнула ногу, но Розенблат не отпускал, пришлось вновь подчиниться, хотя в эту ночь секс с любимым мужчиной не принёс девушке ожидаемое удовлетворение. На душе Елены штормило, ей казалось, ещё чуть-чуть, и злые волны вдребезги разнесут утлый кораблик их семейного счастья.

Но ещё через два-три дня сияющий Розенблат по-королевски швырнул к ногам жены нераспечатанный пластиковый пакет с джинсами. А на следующее утро надел на пальчик Елены новое золотое колечко. И она опять успокоилась, отогнав предчувствие беды. На какое-то время жизнь вернулась в привычное русло. Судя по всему, Розенблат действительно сумел уладить свои дела. Теперь он опять каждый день исправно ходил в институт, стал заниматься дома. Заметив эти перемены, Ирина Львовна помягчела лицом и стала общаться с сыном в прежнем немного шутливом тоне. И тут Елену зазвала в свою комнату Бэлла.

С появлением в доме Елены Бэлла, будучи студенткой последнего курса того же института, где учился Павел, стала приходить в квартиру только ночевать. А иногда и вовсе проводила ночи «у подруг», чем весьма расстраивала мать. По этому поводу Ирина Львовна постоянно ворчала, укоряя дочь за неподобающее поведение. Впрочем, тревожилась она напрасно, рассудительная и не по голам зрелая Бэлла знала как себя вести, и никогда ни в какие истории не попадала.

– Слушай, подруга, – плотно притворив за Еленой дверь, с места в карьер взяла Бэлла, – ты вообще предохраняешься, а? Смотри, на Пашку в этом вопросе не надейся, у него никакой ответственности нет. А ребёнок вам сейчас совершенно не нужен, усекла? Могу тебе поспособствовать по-родственному. Вот импортные таблетки, сама их принимаю, так что не боись.