– Буду только рад прогуляться, – согласился он, и мы, выйдя из ресторана, побрели вдоль аллеи, усаженной цветами.
– Вам не холодно? Могу одолжить вам свой пиджак, – предложил он, потряхивая пиджаком, висящим у него на руке.
– Нет, что вы, вечер такой теплый.
Вечер и впрямь был теплым, мягким, бархатным, какими бывают только южные вечера. Я любовалась на звезды, прислушиваясь к тихому шепоту прибоя, наслаждалась свежестью ночного воздуха…
– Обожаю курортные городки, – вздохнула я.
– Я тоже, – согласился он, – здесь особая атмосфера… Романтичная…
Романтичность вечера, видимо, настолько растрогала душу моего нового друга, что он начал декламировать:
– Это было у моря, где ажурная пена, где встречается редко городской экипаж… Королева играла в башне замка Шопена…»
Но не судьба была нам закончить этот вечер романтически. Ибо дорогу нам преградили три фигуры, одна из которых принадлежала типчику, которого я «приласкала» в ресторане. И это еще не все: у него в руках был кусок арматуры.
Странное дело: глядя на гопников, я не испытала никакого страха. Просто какое-то отупение чувств. Сейчас, разумеется, начнется потасовка, бесстрастно соображала я – но сначала будет прелюдия, в виде серии издевательских высказываний. И я не ошиблась.
– Ну что, королева, допрыгалась, – высказался первый.
– Сама себе смертный приговор подписала, сучка, – подхватил второй.
– А я б ей вдул, прежде чем прикончить, – проблеял третий, осклабившись.
– Я тебе мало врезала в ресторане? – прошипела я. – Захотел добавки?
– Ты гли, какая борзая. А твой парень только за твою спину прятаться способен?
– Да нет, почему же, – отозвался Сергей, извлекая что-то из кармана пиджака, перекинутого через руку.
«Боже, бедный парень, это я виновата, втравила его в неприятности», – простонала я мысленно. Сейчас будет кровавый мордобой, и он, конечно, пострадает…
Но случилось вот что: я услышала тихий шипящий звук.
Вместо того, чтобы показать мне чудеса бокса, самбо и карате, Сергей просто пшикнул в глаза придуркам из перцового баллончика.
И, оставив негодяев корчиться на асфальте, мы гордо удалились.
– Надеюсь, вы извините меня за отсутствие показного героизма? – осведомился мой кавалер немного смущенно. – Понимаете, много было отважных боксеров, которые давали хулиганам отпор – и где они сейчас?
– Где же?
– На нарах, увы, – ответил он, – а вот это – талисман от тюрьмы.
И повертел в воздухе баллончиком.
И вдруг, когда мы уже почти подошли к отелю, мне стало дико страшно. У меня так часто бывает: страх накрывает меня тогда, когда все уже кончилось, и я вцепилась в плечо Сергея, прерывисто дыша и постукивая зубами.
– Что с вами?
– Кажется, я… мне страшно, – призналась я.
– А к вам страх всегда приходит с опозданием? – хмыкнул он, и принялся гладить меня по голове, приговаривая: «Ну будет, будет…».
Вот теперь мне стало себя совсем, совсем жалко – может, потому что в кои-то веки меня кто-то пожалел. Я всхлипывала, повиснув у парня на шее, а Сергей осторожно поцеловал мои волосы, потом мокрую щеку, потом губы…
И сама не знаю как, я вдруг обнаружила себя целующейся с красивым загорелым парнем под цветущей азалией, усыпанной пышными розовыми цветами.
И, черт возьми, это оказалось очень даже приятно! Губы у него были теплыми, нежными; и руки какими-то такими, что гладил бы он меня и гладил… Грудь широкая, теплая, надежная… Как романтично, отметила я – и представила, как много лет спустя, когда я буду уютной старушкой в меховых тапочках, сидя у камина, в окружении внуков, я вспомню: да, когда-то, в незабвенной юности, я целовалась под азалией с загорелым красавчиком… Под цветущей азалией, а не как-нибудь – вот вам!
