Курортный переполох - страница 12

– Даже к этому, – он что-то набрал на своем телефоне и протянул нам. На небольшом с ладошку экране высветились цифры: от пяти до десяти.

– Что лет? – в один голос воскликнули мы с Ирой, испугавшись, что адвокат имеет в виду срок заключения, который грозит Альбине?

– Да нет, тысяч долларов, – недовольно поправил нас Максим Петрович.

Мы переглянулись. Ни одна из нас не знала, какие обычно гонорары предлагают адвокатам. Сумма была не маленькая, но выхода ведь никакого не было и свобода подруги, на наш взгляд, стоила гораздо больших денег.

– Мы согласны, – ответила я за двоих. – Наверное, мы должны заключить договор и внести аванс, – предположила я, больше ориентируясь на свой богатый опыт ведения коммерческих переговоров с новыми клиентами на работе, чем на знания, которыми (увы) не обладала, правил получения юридической помощи в кризисных ситуациях.

– Да, – он извлек из своего кейса два экземпляра договора. Я заполнила один из них на свою фамилию, предоплата составляла тысячу долларов. Таких денег у нас с собой не было, поэтому Максим Петрович предложил подвезти нас до банка, правда, денег немедленно не требовал, сказал, что отправиться к нашей бедной Альбине, а все формальности мы с ним решим после, когда у него появится время, и он заедет в наш отель. Мы согласились, обменялись номерами телефонов, он записал все наши адреса, включая московские, и умчался, оставив нас у нарядного здания, надпись на котором оповещала прохожих о его денежно – кредитной функции.

Когда мы, наконец, вернулись в отель, меня взяло беспокойство, что после всего случившегося, нас вообще могут выселить, ведь нашу подругу подозревают в зверском убийстве человека, который, по Ириным словам, тут работал аниматором. Но, на удивление, администратор на ресепшене встретила нас еще более широкой улыбкой, чем в день заезда. Никто не шушукался за нашими спинами, и мы спокойно преодолели путь до бунгало, где в изнеможении повалились на диван в общей, комнате.

– Ох, надеюсь, этот симпатичный Максим знает свое дело, и Альку отпустят, – зевая, протянула Ира.

– Скорей бы, – я даже закрыла глаза, представляя этот счастливый момент. В мыслях тут же нарисовался белокурый образ нашей горемыки, которая, заливаясь счастливым смехом, бежит нам на встречу, почему-то со стороны моря, поднимая ногами миллионы весело хлюпающих, искрящихся на солнце брызг. Потом видение несколько померкло. Морская вода стала стремительно менять цвет, и из небесно – голубого, местами лазуревого, а где-то у горизонта совсем желтого солнечного света, на глазах превращалась в темно-серое каменное пространство, в котором бесконечность водной глади стала стенами камеры, внутри которой, одетая в грязные лохмотья, грустно бродит, позвякивая железными кандалами на ногах, наша Альбина. Лицо ее завешено лохматыми космами давно не чесанных волос, вдруг она со звериным рыком подлетает в металлической решетке, и я вижу ее несчастные, как у побитой собаки глаза, в которых застыло выражение ужаса, она запрокидывает голову и с нечеловеческим отчаянием в голосе кричит: «За что?»

В ужасе я резко села. Видение было настолько реальным, что мне стало страшно. Я понимала, что это был всего лишь сон, который неожиданно завладел мною, едва я села на диван, но отделаться от кошмарного образа Альбины никак не могла. В мозгу лихорадочно закрутилась мысль, что я немедленно должна что-нибудь предпринять, чтобы помочь подруге. Я обернулась и увидела, что Ира мирно спит рядом, я попробовала разбудить ее, но она никак не реагировала на меня. Тогда я принесла подушку, аккуратно подложила ее под голову Иры, заботливо накрыла одеялом и ушла в свою комнату. Там я приняла душ, переоделась и решила пойти прогуляться вдоль моря, в надежде, что шум воды поможет мне расслабиться и хорошенько все обдумать. Проходя мимо ресторанов, я вдохнула одновременно тысячи умопомрачительных ароматов, которые немедленно мне напомнили, что последний раз я как следует ела больше суток назад. А все последнее время черпала столь необходимые организму калории исключительно из алкогольных напитков и кофе. На часах было время ужина, и я не нашла никаких аргументов против того, чтобы не воспользоваться ситуацией и не подкрепить тающие силы общепризнанным способом.