– Но как же так?! Это же несправедливо!
– Одноклассники мальчика рассказали, что незадолго до гибели он хвастался им своими способностями, похожими на те, о которых говорил коллегам твой отец: что-то о распылении тела силой мысли и перемещении в космосе. Другой учитель физики подтвердил, что лично слышал эту информацию от твоего отца, поэтому уверен, что тот косвенно виноват в гибели ученика. И хотя для обвинения доказательств было недостаточно, твой отец не стал ничего отрицать – более того, подтвердил, что способен перемещаться в космическом пространстве, переходя в газообразное состояние, и заявил, что он – инопланетянин. Понятно, что следствие усомнилось в его адекватности. Мне очень жаль… прости, я не успел спросить твое имя.
– Миша, – запоздало представился я.
– Михаил Игоревич, значит. Что ж, думаю, ты можешь забрать свою лампу. Идем, я скажу учителю, чтобы он отдал её тебе.
Физик, к которому мы с директором пришли за лампой, оказался очень уж нервным типом. Едва он увидел нас в дверях, глаза так и забегали, будто мы были полицейскими и застукали его на месте преступления. Аж весь побелел, хотя директор ещё и слова ему не сказал. Потом, правда, изо всех сил старался казаться невозмутимым, но я-то уже всё заметил. Он выгляделстарше моего отца, низенький и сутулый, ещё не старик, но волосы седые, будто пеплом присыпаны. Глаза маленькие и круглые, как птичьи, а нос на грачиный клюв похож – огромный и далеко выступающий вперед.
Права была Кристя: отдавать лампу он не захотел. Хорошо, что я один к нему не сунулся – ушел бы несолоно хлебавши. Выслушав директора, физик так яростно завертел головой, будто сам себе хотел её открутить.
– Никаких посторонних вещей в классе нет! – воскликнул он противным тонким голосом. – Я уверяю вас! Зачем мне чужие вещи, да ещё какие-то бытовые электроприборы?!
Это он так о лампе сказал. Директор недоверчиво хмыкнул:
– И все же давайте вместе посмотрим. – И, повернувшись ко мне, спросил: – Ты помнишь, как выглядит эта лампа?
– Ещё бы, она же всё время дома у нас была! А потом отец её зачем-то на работу отнес!
Я давно приметил высокие застеклённые шкафы из тёмного дерева, стоявшие вдоль стен в конце класса, за последним рядом парт, и теперь решительно направился к ним. Физик пронесся мимо меня, как торнадо, и встал между мной и шкафами, растопырив руки, будто хотел защитить свое добро от грабителей.
– Здесь хранятся реквизиты для опытов! Никаких ламп нет! Прошу, не надо ничего трогать! Вы можете что-нибудь разбить или сломать!
Директор оттеснил его и открыл один из шкафов со словами:
– Мы и не собираемся ничего трогать, только заберём вещь, принадлежавшую отцу этого мальчика.
Физик недовольно зыркнул в мою сторону. Я отвёл взгляд и посмотрел на полки, заставленные всякой всячиной. На одной из них величественно возвышался мой арктури́н.
– Да вот же наша лампа! – радостно воскликнул я, протягивая руки.
Физик схватил звёздный камень на долю секунды раньше, чем я успел к нему прикоснуться.
– Что за глупости?! Это собственность школы, здесь даже инвентарный номер наклеен! Посмотрите! – Он перевернул арктури́н и постучал согнутым пальцем по чёрной пластиковой подставке, на которой белела какая-то бумажка с цифрами, приклеенная скотчем. – Видите? Это казённая вещь! – верещал он, глядя на директора, а меня будто больше и не замечал.
Директор забрал лампу из рук физика и непреклонным тоном произнес:
