Артур отстранился.
— Надо ответить? — спросил он.
Я кивнула, а затем, сделала пару вдохов, чтобы успокоить дыхание и сняла трубку.
— Алло.
— Дорогая, с тобой все хорошо? Где ты? Эрик…
—Не произноси его имя, — перебила я.
—Что случилось? — обеспокоенно поинтересовалась она.
— Все кончено. Я приеду и поговорим. Надеюсь, если он сейчас у вас, то ты выставишь его. Иначе я уеду туда, где меня никто не найдет. — Мой голос был холоден. Даже слишком. Не стоило так с мамой.
— София! Сейчас же объясни мне, что происходит!
— Я приеду и поговорим. Это не телефонный разговор, — отрезала я.
— Хорошо, — уступила она. — Жду дома. И поторопись.
Ее интонация напомнила мне время, когда я была подростком. Она говорила со мной, словно с провинившейся школьницей, но я больше не допущу такого отношения. Я уже взрослая женщина и добьюсь правды. Нравится им это или нет.
После звонка мой настрой уже не был романтичным. Я одернула юбку, и серьезно посмотрела на Артура.
— Извини. Надо ехать.
Мужчина тяжело вздохнул. Мне стало немного стыдно перед ним, и я отвела взгляд. Он приблизил мою ладонь к губам и поцеловал.
— Я все понимаю. Нужно решить этот вопрос, чтобы ничего не могло помешать нам быть вместе.
От его слов по коже пробежала мелкая дрожь. Я не была готова броситься в этот омут с головой. Нужна передышка.
Я молча вылезла из авто.
— Скажи адрес. Я отвезу.
Немного поколебавшись, все-таки назвала улицу, и мы отправились к моим родителям.
— Спасибо за все, — тихо сказала я, собираясь выходить.
—Это звучит, как прощание, — усмехнулся Артур. Аккуратно прикоснувшись к моему подбородку, он легонько приподнял голову и заглянул в глаза. — Пообещай, что не станешь отталкивать меня.
— Я хочу быть максимально честна с тобой и не буду давать ложных надежд.
Артур нахмурился.
— Позволь тогда хотя бы помочь с разводом.
—Дай мне время. Нужно все осмыслить. Я не готова сейчас к полноценным отношениям. Прости.
Схватив сумку, выскочила из машины. Отчего-то в глазах стояли слезы. Но я не обернулась, а только услышала, как Артур в сердцах стукнул кулаком по рулю, проклиная все на свете.
Дверь открыл отец. Обычно улыбающийся, он был взволнован. Мама стояла в конце коридора, скрестив на груди руки. Ее выражение лица было страдальческим, хотя никто не умирал.
— Надеюсь, вы вдвоем? — сходу спросила я, не тратя времени на прелюдии.
—Да. Эрик ушел. Сам. — печально произнесла мама.
—Прекрасно. Тогда, пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь, — решила я не ходить вокруг да около.
Мама вздохнула.
— О чем ты хочешь узнать?
— Что вы скрываете от меня? Зачем так со мной поступили? — я со слезами на глазах посмотрела на неё.
—Дорогая, я не понимаю.
—Что? Что ты не понимаешь? Почему Эрик сказал, что я фотограф, если я работала пилотом? Где все мои вещи? Что со мной произошло? — вопросы, не дающие мне покоя, лились рекой, вперемешку со слезами.
— София, мне очень жаль. Эрик просил подождать, дать тебе время. Он обещал, что сам все расскажет, — тихо сказала она. — Да и врачи говорили, что ты должна сама вспомнить.
— Что со мной произошло? — я повторила свой вопрос.
—Я не знаю. В тот ужасный день мне позвонил Эрик. Он сказал, что ты в тяжелом состоянии в больнице. Я была так потрясена, что не помню, о чем еще он говорил.
— Как он узнал, что я в больнице?
— Ему позвонили, как близкому родственнику, к счастью, он был в Москве в тот день, — призналась мама.
