— И? — он не понял.
— И на двадцать пять кило больше, — я говорила почти с гордостью. Скинутыми килограммами я почти гордилась. Точнее, их отсутствием.
— И? — он улыбнулся. — Все равно бы тащил. Как будто впервой.
На секунду я залюбовалась этой знакомой с детства улыбкой. То, когда улыбаются не только губы, но и глаза. Помотала головой, отгоняя наваждение. Нет, Карина. Не то время, не то место и, что важнее, не тот человек. Ты просто соскучилась по мужскому вниманию.
— Это когда это ты меня тащил?! — удивилась я, пытаясь нащупать в памяти это воспоминание.
— Карина, солнышко, ну ты же еще с подросткового возраста знаешь, что алкоголь - не самая сильная твоя стороны, — фыркнул он, открывая дверь в серое безликое здание.
— Вы куда? — тут же вмешался в охранник, только потом мазнув по мне взглядом. Да уж, я же такая незаметная. Потом добавил: — Вам в первый, только там очередь. Рентген в пятом.
И снова сел за свой столик, пришедший прямиком из девяностых. Разгадывать кроссворды. Казалось бы, столько лет прошло, а привычка охранников разгадывать на рабочем месте кроссворды осталась. Этой мысли я тоже хихикнула, сама не знала почему.
— Хотя нет, беру свои слова обратно, — протянул Дима. — Под алкоголем ты добрее. Не пробовала начинать свой день с бокала вина?
— Бокала не хватит, — серьезно ответила я.
Мы завернули за угол, и Дима растерянно остановился.
Ночка обещала быть куда более веселой, чем раньше.
Очередь — это мягко сказано. Очередище. Навскидку человек двадцать людей с самыми разными травмами, начиная от незначительных повреждений пальца и заканчивая разбитыми головами (честное слово! у кого-то все лицо было в крови). В коридоре витал такой запах перегара, что даже я, будучи под шафе, поморщилась.
— Может, все же в частную? — тихо поинтересовался Дима.
— Приехали же уже, — в тон ответила я.
Он тяжело выдохнул и, не обращая внимания на ленивые взгляды, прошел вглубь. Сидячие места были заняты, потому он определил меня прямо на стол.
— Пойду договариваться, значит, — так же тихо произнес он, но, кажется, все услышали. Кто-то даже недовольно фыркнул.
— Погоди, — я вцепилась в край его рубашки. — Тут у людей и посерьезнее травмы есть. Подождем.
— Карина, пожалуйста, — устало выдохнул он. — Давай уже убедимся, что у тебя простой ушиб и поедем домой? От силы минут десять потратим, никто не будет в обиде.
Он даже обернулся в сторону ожидающих, но встретился с довольно мрачными лицами. Из разряда: только попробуй вперед влезть.
— Езжай домой, я сама разберусь, — насупилась я, отпуская рубашку.
Еще один протяжный усталый выдох, мимолетный взгляд на часы. В этом, казалось бы, простеньком жесте читалось все: отрицание, гнев, торг, депрессия и, наконец, принятие:
— Ладно, — он приземлился на стол рядом со мной. Стол пошатнулся, но выдержал.
***
Я открываю глаза и понимаю, что сплю. Снова Ивановка, снова воспоминание. Вот только воспоминание ускользающее — то, что я никак не могла поймать за хвост. Вижу, что нахожусь в подсобке местного “бара”. Единственного, к тому же. Вокруг полки, заставленные пыльными бутылками и банками, какие-то швабры, тряпки. Под потолком мигает лампочка, а в углу сидит нескладная девушка-подросток. Я сама, как привет из прошлого, незримо нагоняющего настоящее.
Мне явно плохо, дыхание прерывистое. Кажется, я решила напиться, в свой самый первый раз. И судя по тому, что смотрю на ситуацию по новому — с того вечера я ничегошеньки не помню. Не помнила, если бы не этот сон. Сейчас мозг буквально пихает меня носом в это воспоминание.
