В основном, по принуждению. Во всех остальных взводах официально готовили специалистов для ракетно-артиллерийских и сухопутных войск. Хотя были разнарядки на отдельных личностей и для других силовых структур. Типа КГБ, МВД, ВВ. Соответственно, на каждый взвод был назначен свой командир. И так на первом взводе был тот самый Песенко, но так как он старшина курса, и ему было не до взвода, то реально взводом командовал старший сержант Слободян.
Вторым взводом командовал прапорщик Игорь Егельский. В штате третьего взвода числился прапорщик Александр Пермяков. Но!, он исполнял на курсе роль парторга, несмотря на то, что парторганизация была еще очень малочисленной, но на перспективу! А фактически взводом командовал сержант Богдан Цыганчук. Туда же, пятым колесом к телеге был приписан вам уже известный Якименко.
В пятый взвод органически вписался классический прапор Валерий Савчук.
Итак вернемся пока в мой, теперь уже типа родной, четвертый взвод. В ходу оставалась поговорка, девиз: «Конкурс продолжается!». Это, видимо, было взято из абитуриентского времени, да так и сохранилось до конца… жизни последних участников курса. К моему появлению на курсе и во взводе, основные вопросы по поступлению, зачислению и т. п. уже были утрясены. Народ потихоньку начал расслабляться. Без дела конечно никто не сидел.
На базе, как и в любом полевом лагере всегда хватает работы. Это и наряды по курсу, уборка помещений и огромная, всегда засоренная, территория. Это и масса других, складских и прочих помещений. И естественно, расписание занятий. Это и строевая подготовка и упражнения со стрелковым оружием. А спортивные, а политические занятия! В армии всегда есть место для того, чтобы напахаться на голом месте.
Большинство личного состава взвода беспрекословно выполняла все мои распоряжения. И не потому, что я владел какими – то непревзойденными командирскими качествами. Они понимали, что я всего лишь передаточное звено. А выполняют они приказы и распоряжения вышестоящих командиров и начальников. Но тем не менее, пятерка отщепенцев и примкнувшие к ним «отрицалы», старались найти малейший повод, самые узкие щели и лазейки, чтобы, по возможности, проигнорировать мои команды.
И, естественно, за счет своих же товарищей. Пытались держать себя эти щенки спесиво и высокомерно. На мордочках было крупным шрифтом написано: «Не тронь дерьмо, вонять не будет!», и «Заденешь-пожалеешь!».
Первые среди первых: Пролов, Шведун, Димитриев. Им, бедолагам, здесь в лагере впервые в жизни пришлось столкнуться с такими предметами, как швабра, ведро и половая тряпка. Скребок, совок и грабли. Они же держали их в руках, поначалу, как ядовитых змей. Со сморщенными носами, выпученными моргалами, брезгливо и двумя пальцами.
Постоянные опоздания в строй, неряшливый внешний вид, ношение военной формы с нарушениями, пререкания на каждом шагу. Утром, с подъема их было не поднять, вечером не уложить. Попытки отлынивать от работы и перекладывать свою вину на товарищей -это и была их повседневная жизнь, но все, что происходило на базе, это еще были цветочки. Здесь мы еще не приступали к основным занятиям.
Ягодки меня ожидали впереди. Девять дней в Красном Селе пролетели мигом. Наступило время собираться на зимние квартиры. Ну, лично мне собраться, это ремнем подпоясаться. Да и у подопечных пожитков было, в руках унести. Сдали имущество, какое числилось за взводом, и пехом на ж.д. платформу. Прибыли в расположение, типа казармы, но с немного улучшенными условиями. Казарма, но курсантская. Я подошел к шефу. Он меня понял без слов.
