Его пальцы обожгло. Вот и его жизнь, словно этот окурок, в конце концов превратится в пепел. Безысходность сжигала его. Хотел бы он знать, что ему делать, куда идти и как стать счастливым. Были ли беды всех его бежавших из России друзей такими же? Беглецы тосковали по Родине, которую они оставили, правда, некоторые со временем начинали думать, что они здесь действительно счастливы. Сеит завидовал таким счастливцам. Он грустно улыбнулся и раскурил еще одну сигару. Может быть, несчастье – образ жизни, который выбрал для него Аллах? Должно быть, Всемогущий принял такое решение, расписывая судьбу Сеита, и до самого конца жизни у него не будет иного. В сущности, счастье должно быть чувством, которое человек испытывает, проживая вместе с окружающими его любимыми людьми, но в его случае это выглядело невозможным.
«Вот если бы у нас родился мальчик!» – вздыхал он. Тогда все могло быть по-другому. Сын принадлежал бы ему. Он брал бы его с собой, они гуляли бы вместе, он учил бы его быть мужчиной. Но появилась девочка, которую, вне всякого сомнения, вырастят со словами «стыд» и «грех» под строгим контролем бабушки и мамы. Дом внезапно стал чужим. Сеит вздохнул. Ему было необходимо немного поспать. Вытянувшись на кровати, он вручил себя сну.
* * *
Мюрвет проснулась. Теплый ветер развевал шторы. От накрахмаленных простыней исходил приятный запах лаванды. Она машинально провела рукой по животу. Он стал совершенно гладким. Ее тело еще болело, но она чувствовала неописуемую легкость. В доме ни единого звука. Лампа у изголовья кровати была оставлена включенной. Она набралась силы и приподнялась на локтях. Спиной оперлась о подушку. Склонилась над колыбелью, расположенной прямо у изголовья кровати, и радостно вздохнула. Все еще не верилось. В люльке сладко спал ее собственный ребенок. Этого ребенка она родила сама, и он принадлежал ей. Она носила его девять месяцев и родила, испытывая боль. Она дотронулась до крохотного тельца. Сначала неуверенно, а затем с большей смелостью коснулась щеки девочки. Какая же она мягкая, эта щечка! Словно кожа – мягкий хлопок. У дочки было круглое лицо, крохотные губки, подбородок с ямочкой. В этот момент девочка внезапно сморщилась и заплакала. Тут же вошла Эмине и, взяв ребенка из люльки, протянула дочери:
– Малютка проголодалась. Она уже хочет материнского молока.
Эмине помогла Мюрвет расстегнуть ночнушку и расположить ребенка на груди.
– Ты в порядке, дочка? У тебя есть рези?
Когда Мюрвет утвердительно кивнула, мать продолжила:
– Не беспокойся, все пройдет. Разве легко – рожать? Машаллах, машаллах, посмотри на эту красоту! Посмотри-ка, как проголодалась, видишь?
Мюрвет с удивлением следила за тем, как ребенок губами искал грудь. Мюрвет прослезилась, когда ее дочь взяла сосок в рот и начала посасывать.
– Большим пальцем сверху, двумя другими снизу надавливай и выжимай молоко. Если малютка хорошо поест, то хорошо заснет, – наставляла Эмине.
Посасывая то правую, то левую грудь, ребенок наелся и снова погрузился в сон. Молоко, которое он уже не мог проглотить, стекало у него по подбородку. Эмине положила внучку себе на грудь и начала прогуливаться с ней по комнате, медленно поглаживая ее по спине.
Мюрвет вновь почувствовала усталость. Ей хотелось спать. Но кое-что вызывало беспокойство.
– Где Сеит, мама?
– Откуда мне знать, дочка? Я что, слежу за твоим мужем?
