Саданкаш приказал подать воды для омовения, приготовить чистую одежду. Усталость от дальней дороги брала свое, но встреча с царем требовала сосредоточенности, и, умываясь, Саданкаш продумывал, что скажет ему, как будет приветствовать.
Девушка, наливающая воду из кувшина с длинным носиком, с интересом разглядывала кушанца, которого она видела впервые. Похож на правителей Паропамисада: гладко выбритый, светловолосый, с профилем, как на монетах йонов.
Заметив интерес служанки, Саданкаш подмигнул ей. Девушка смутилась и, подавая длинный кусок ткани, опустила глаза.
– Приходи завтра ночью, – шепнул он ей.
Девушка подняла глаза. Поймав ее взгляд – взволнованный и растерянный – Саданкаш улыбнулся и провел пальцем по ее руке. Девушка вспыхнула и убежала, оставив мокрую ткань в руках кушанца.
В небе над Кабурой один за другим вспыхивали далекие светильники. Едва приоткрытый глаз Мао следил за ярким стадом, которое, впрочем, меняло свое местоположение медленно, едва заметно для глаза человека.
С высоты дворца царь Гермей, подобно богам, наблюдал за жизнью города, раскинувшегося у его ног. Огни кострищ, блуждающее пламя факелов, едва приметные огоньки светильников говорили о жизни, которая не замирала даже с приходом ночи. Боги подарили людям огонь! Он разгонял тьму в их жилищах, на нем готовили еду, ему поклонялись… Царь почувствовал ночную прохладу и возвратился в зал. Пора бы за трапезу, но мысли о кушанах перебивают даже аппетит.
Заключив союз с Куджулой Кадфизом, он открыл ему дороги своего царства. По слухам, они не опустошают поселки, подобно парфянам, не грабят караваны, напротив, ставят свои посты, охраняют грузы, идущие с запада на восток и обратно. Посольство кушанов как ответный шаг в союзе. Возглавляет его не просто доверенный человек царя, а его сын! Говорят, он похож на свою мать, а ее родовые корни сплетались с корнями Гермея в далеком прошлом. Но молва донесла, что Саданкаш – правая рука отца. Почему же он отдалил сына, отправив его с посольством? Доверяет ему более чем кому-либо из своей свиты? Это для Гермея оставалось неясным.
Царь сел на трон, подперев рукой подбородок и выпятив губы. Свет падал на левую часть его рыхлого лица, в точности похожего на профиль, высеченный на монете: крупный нос с горбинкой и мясистыми ноздрями, гладко выбритый подбородок с обвисшими щеками, волевой взгляд больших глаз, полуприкрытых веками, волосы убраны назад и стянуты лентой. Царь Гермей пришел к власти в преклонных годах, и, когда он гневался, те годы проявлялись на лице дополнительными морщинами у глаз и в межбровье.
– Где посол? – вопрос прозвучал угрожающе.
Подданные царя сжались и опустили глаза.
– Он уже на пути во дворец, государь, – советник источал мед с уст, пряча за велеречивостью свой страх.
Гермею льстило подобострастие подчиненных, но сладкое притворство мешало, когда он нуждался в дельном совете. Как долго он не мог решить, идти на Пакору или ждать исхода битвы между кушанами и парфянами! Ему не хватало настоящего помощника – с острым умом, смелого в суждениях, преданного. В глубине души он завидовал Куджуле Кадфизу. Абдагаз не любил отца, напротив, при случае он не откажется пойти против него! Но Куджула отправил своего сына с посольством… На что рассчитывает? По слухам, второй его сын не столь близок к нему. Кому он передаст власть, когда придет время? Слишком уверен в себе? Да, скорее всего так. Он моложе его. Наверное, крепок телом. Все время в движении, всю жизнь воюет.
