– Это «all inclusive» – просто издевательство какое-то: не успели пообедать – уже готовиться к ужину надо.
– По вашему торжественному настроению, сударыня, не скажешь, что человек подвергается изощрённым пыткам, – улыбнулся он и предложил: – Сделай перерыв – не ходи сегодня.
– Как говорит наша техничка Лариса, «деньги уплОчены», – вздохнула Ирина. – После отпуска будет перерыв. До самого Нового года.
Сергей Александрович понимал жену: не поддаться искушению при таком изобилии от любого потребовало бы усилий. Это ведь не дома, где предложение ограничивается содержимым холодильника и где главное правило – не принести из магазина лишнее, потому что к питанию Ирина относилась серьёзно: утром – кофе с творогом, вечером – кефир с овощным салатом. Сергей Александрович в очередной раз с удовольствием отметил, что жена была в прекрасной для её возраста форме – лёгкая, с прямой осанкой, доставшейся ей в наследство от художественной гимнастики, которой она занималась в детстве.
Он был готов встать и идти, но, зная, какое значение жена придает сборам, не торопился. Включил телевизор, нашёл программу на английском языке и стал смотреть фильм, стараясь уловить суть. К выходу на публику Ирина, как и многие женщины, относилась серьезно – тут она, несмотря на её ум, была педантом, Сергей Александрович же, который в молодости отнюдь не манкировал модой и даже любил щегольнуть в какой-нибудь импортной вещице, приобретённой «с рук», в возрасте разленился до того, что предпочитал беспрекословно следовать советам жены: ему говорили, какой галстук подойдёт к сорочке, какого цвета должны быть носки, если надеваешь кроссовки, и какого – если идёшь на работу или в театр в туфлях; что смотрится гармонично, допустимо, на грани, а что «кричит».
В ресторане царила атмосфера приятной озабоченности: перед новичками стояла непростая задача выбора, старожилы шли к лоткам уверенно, изучая блюда, которые они ещё не пробовали. Впрочем, первые шаги многие мужчины делали в сторону автомата с вином. Там же стояла и литровая бутылка Ouzo, и предпочитавшие крепкие напитки, специальной ложечкой клали из серебряного ведёрка кусочки льда в свои бокалы и наливали туда водку.
У Сергея Александровича с женой был уже «свой» столик – на веранде, с хорошим видом на море, но сейчас на нём стоял бокал белого вина. Соседнее место освободилось, и они подождали, пока официантка, веселая, живая девушка, Нико, не сменила скатерть и не разложила столовые приборы на две персоны.
– Сергей, до-о-брый ве-е чер! – с расстановкой, почти торжественно и с удовольствием приветствовала их она, улыбаясь и блестя глазами-маслинами.
Нико училась в Афинском университете на переводчика русской поэзии, и когда Сергей Александрович сказал, что ведёт курс русской литературы, пришла в восторг: «О, Гоголь! Пушкин, Лермонтов! – да?!» Жена была без ума от неё:
– Посмотри, какой у неё профиль. У статуй на аллее такие же лица. Как она мне нравится!
– Ну вот – опасность увлечения Сафо, – подтрунил над ней Сергей Александрович, но согласился: – Да, что-то есть. Жизнерадостная девчонка.
– Нет, взгляни на её нос – у нас такое редкость, да и здесь, думаю, не часто встречается. А кожа? Шёлковая, матовая, с оливковым оттенком – видимо, это от солнца. Небольшой рот, слегка вытянутое лицо… Какие выразительные и живые глаза, а сколько грации!
