Трос натянулся, как струна, из выхлопных труб танка и тракторов повалил густой черный дым, «Кировец» встал на дыбы и зарылся задними колесами в глинистый грунт. А танк даже на миллиметр не сдвинулся с места…
Когда тракторы «не солоно хлебавши» убыли обратно в МТС, мужики решили, что делать нечего, вроде и жалко непутевых танкистов, но придется сообщить о происшествии командованию части. Мой отец работал в ту пору на бортовом «ГАЗ-53», который в свободное от работы время стоял у нас во дворе. Вот он и отправился в танковую часть. Еще часа через полтора на нашей улице появилась целая военная колонна из двух БТР и тягача «Урал» с лебедками. Возглавлял колонну мой батя на «Газике», а замыкал ЗИЛ-131 с будкой, в кабине которого сидел целый полковник – командир части.
Дальше дело техники. БТРы и «Урал» без особого напряга вытащили танк из оврага. А незадачливый экипаж, как бревна, побросали в будку. Отец спросил у полковника, что грозит веселым танкистам. Командир ответил одним словом: «Дисбат». А потом поблагодарил всех за оказанную помощь, и военная колонна отправилась к месту постоянной дислокации.
Пока я вспоминал эту историю, мужчина и женщина дошли до края оврага, повернули на плотину и скрылись из виду.
– А кто эти люди? – спросил я бабушку.
– Так это сын и невестка бабы Нюры Нечестной. Его Николаем зовут, а жену его Любой.
Бабу Нюру я хорошо знал. Она жила в первом от оврага доме, только на противоположной от нас стороне. Они с моей бабушкой с детства дружили. Часто посиживали вместе на лавочке у колодца и перемывали проходящим мимо гражданам косточки.
Идет, к примеру, мимо старушек наша соседка, тетя Оля Крюкова. В руках – две хозяйственные сумки:
– Здравствуйте, бабушки.
– Здравствуй, милая, – отвечает ей баба Нюра.
А моя бабушка добавляет:
– С работы идешь, Олюшка? Устала, небось, очень?
– Ох, как устала, а еще корову надо подоить да огород пополоть.
Как только тетя Оля удаляется от бабушек метров на двадцать, баба Нюра говорит:
– Эва, сумки-то набила, еле тащит. Она ж поваром в школе работает, вот продукты со школьной столовой домой и таскает.
А баба Настя добавляет:
– Ага, устала она. Жрать меньше надо. Вон жопу какую отъела на ворованных харчах. А Генка, мужик ее, говорят, к Светке Лыковой зачастил.
– А мужика понять можно. Кому такая жирная свинья нужна. Огород она полоть собралась. Да у нее на огороде сорняки в человеческий рост. Их теперь только косой косить да топором рубить…
Тут к колодцу подруливает на велосипеде наш почтальон, дядя Гриша.
– Доброго здоровья, бабоньки. Не угостите холодной водичкой, а то запарился с утра почту развозить.
– И тебе не хворать, Гришенька, – с улыбкой ответит баба Настя.
А баба Нюра подхватит:
– Пей на здоровье, остудись, труженик.
Как только отъедет дядя Гриша на безопасное расстояние, баба Настя и говорит:
– «Запарился» он, видите ли. «Перетрудился». Водички ему захотелось – остудиться. С похмелья ему водички захотелось. Каждый божий день нажирается, как скотина. На жену его, Соньку, без слез не взглянешь. Кожа да кости. Сама и детей, и дом, и хозяйство тянет. А этот боров только глаза свои бесстыжие самогонкой заливает.
А баба Нюра поддержит подругу:
– А на чьи деньги пьет? На наши. Пенсионеров обирает, сволочь этакая. С каждой пенсии рупь дай и положь ему. За доставку. Один раз не стала ему денег давать, так он мне пенсию на целую неделю задержал, гад…
