– А всё грехи наши, – вздохнула богомолица, – от них и тернии, и гонения.
– Вроде бы не грешен ни в чём, – тихо сказал 1132-й, – чужого не брал, а давали – не отказывался.
– Бога забыл, – попрекнула тётка, – сам принимал подаяния от государства, а другим – ничего. Хотя бы и вины на тебе нет, а чужие грехи искупить придётся. Вот и уповай на Господа, молись, будет тебе от Него защита великая.
– Отчего же я за чужие грехи страдать должен? – смиренно спросил 1132-й, оглядываясь на сидящего возле двери надсмотрщика. Но тот, не видя крамолы в душеспасительной беседе, никак не выражал своих надзирательских чувств.
– Так Богу угодно – уклонилась от прямого ответа тётка Евдокия. – Выслушай притчу, и как будет чудо тебе явлено в виде милости Божией, сам не чурайся милостыни, обет себе дай не в корысти жить, а служа Богу через поможение простому народу.
«Помиловка выйдет? – мелькнула мысль у 1132-го. – Что-то чует старуха, недоговаривает».
– А вот и притча об участи принимающих милостыню, – богомолица поправила чёрный платок, перекрестилась и глянула в глаза 1132-му. – Некоторый затворник весьма славился в монастыре своём, так как вёл с юности святую жизнь. Отрекшись от всех удовольствий мирских, он заключил себя в тесной келии и служил Богу, умерщвляя тело своё постом и всенощным бдением, молясь Владыке всего о себе и о всём мире и упражняясь умом своим в богомыслии. В определённое время он принимал небольшое количество пищи из рук служителя монастырского; а из того, что посылал Бог через христиан братии монастырской, – золота, серебра, пищи и вина – он ничего никогда не брал себе. Было ему однажды такое видение: пришёл в тот монастырь начальник города и давал всем по сребренику. Подходит он и к затворнику, неся с собою златницу, и упрашивает его взять её; устыдившись сего честного мужа, старец взял златницу и положил её в свой карман. Вечером, совершив обычное правило, старец лёг на рогоже, намереваясь немного уснуть. И вот ему показалось, что он находится с остальною братиею того монастыря на пространном поле; всё поле то было заполнено тернием, и некоторый юноша (это был Ангел Господень) говорил монахам монастыря того: «Жните терние». Подошёл этот юноша и к затворнику и сказал ему:
«Подпояшься и жни терние». Когда же затворник начал отказываться, Ангел сказал: «У тебя не должно быть никаких отговорок, потому что ты вчера нанялся с прочими монахами, взявшими у того христолюбца по сребренику; ты взял златницу, и потому ты должен трудиться более других, пожиная терние, как принявший большую плату. Терние же, которое ты видишь, это – дела того человека, у которого вы вчера приняли милостыню; итак, приступи и жни с прочими». Проснувшись и размышляя о виденном, затворник весьма опечалился и тотчас послал за человеком, давшим ему милостыню, и упрашивал его взять свою златницу. Христолюбец же тот не хотел брать её обратно и сказал затворнику: «Оставь её у себя или отдай её, кому хочешь». Тогда старец сказал ему: «Я не хочу пожинать тернии чужих грехов, не будучи в силах избавиться и от своего греховного терния». Затем он выбросил ту златницу из келии своей и затворил окно. Узнав причину неприятия милостыни своей старцем, муж тот стал заботиться об исправлении своей жизни и начал творить многую милость нищим и убогим, помня, что, по Писанию, милостынею и верою очищаются грехи.
