Они вышли на небольшую полянку к поваленной березе.
– Смотри, – Вадим шагнул к дереву, отодрал пласт отслоившейся коры. – Отлично горит, – потряс берестой. – Ее лучше класть после того, как разгорится сушняк.
Он выбрал подходящее место:
– Если сильный ветер, то надо вырыть ямку. Но сейчас его нет, так что обойдемся без нее.
Он опустился на колени, сложил в кучу еловые ветки, нарвал сухой травы и к удивлению Ирины вместо зажигалки или спичек вытащил из кармана линзу. Вадим сфокусировал солнечные лучи в яркую, почти белую точку и направил на розжиг. Трава, словно живая, изогнулась и почернела. Завился дымок. Еще минута и Вадим, раздувая щеки, вдыхал жизнь в робкий огонек. Серые букли становились плотнее, объемнее и скоро из-под хвороста вылез оранжевый язык. Щурясь от едкого дыма, Вадим подкладывал кору и толстые ветки.
– Вуаля.
Сдавленно проговорил он, отвернулся и вытер слезившиеся глаза.
– Здорово.
Как-то без восторга произнесла Ирина. Не считая линзы, он ее ничем не удивил. Она и сама могла разводить костер. Частенько с отцом на даче собирали сухие ветки и жгли, а затем на обструганных палочках жарили хлеб.
– Еще есть огниво.
Вадим полез в карман. Извлек целлофановый сверток. Развернул и показал похожий на карандаш черный стержень. К нему на шнурке крепилась металлическая пластина. Ирина взяла предметы, повертела.
– Чиркаешь как спичкой. – Пояснял Вадим. – Дай ка. – Резко провел огнивом по терке. Посыпался сноп искр, как от бенгальского огня. – А еще можно развести костер при помощи такой фиговины, – на лице Вадима проступило самодовольство. – Похожая на лук, только небольшая. Сухую палку ставишь на бревно, обкладываешь травой, веточками сухими, делаешь из тетивы петлю, и накидываешь на палку, после чего начинаешь двигать этим луком вперед, назад, как смычком по скрипке. Конечно, способ не быстрый, но как вариант сгодится.
Он замолчал. Глядя на пляшущий по веткам огонь, Ирина спросила: – Вадим, а обратно как поедем?
– После фермы, сделаем петлю и возле речки встанем на нашу же колею.
– А не заблудимся?
Ирина наклонилась, подняла сухую ветку и бросила в костер.
– Нет, – Вадим хотел добавить: «У Руслана навигатор», – но прикусил язык, а вместо этого сказал:
– Если, конечно, не наткнемся на «бесову тропку», – и с коварным лукавством скосился на девушку.
– На какую тропку?
Ирина посмотрела на Вадима.
– На бесову. Попадаются в лесах такие дорожки, называется «бесовы тропки». – Видя интерес девушки, Вадим продолжил интриговать. – Бывает, грибник, ягодник, охотник или, скажем, человек за хворостом в лес пошел, нечаянно набредает на эту тропку, а она невидима и ведет его, так как бы невзначай в чащу, дальше от жилища и людей. Грибочков, ягодки собирателю подкидывает, охотнику след зверя показывает. Идет человек по ней, идет, ничего не замечает и думает, что сам выбирает себе дорогу. Ан нет, она его уже выбрала и теперь только глубже в лес на погибель манит. Заблудится так человек в чаще и с концами. Куда делся – никто не знает. Костей даже не находят. Говорят, бродят потом их души неутешные, неприкаянные в глуши и стонут. Иногда, если прислушаться, можно расслышать их мученические вздохи, завывания. Особенно хорошо слышно зимой в метель.
– Ты сам в это веришь?
Спросила Ирина сдерживая улыбку.
– Как знать, как знать.
Вадим пожал плечами. Некоторое время они молчали.
– Кушать хочется, – сказала Ирина, – и комары тут, как птерадактели.
