– Окей.
– Через тринадцать минут ассистент уходит. Винсент остается один. Живой, здоровый, слегка раздраженный, но живой.
– Всё еще логично.
– Спустя два часа… – Мэтти запустила финальную секвенцию. – …Он всё так же сидит за столом, жует антистрессовую жвачку, проверяет отчеты. Потом встает, выходит из-за стола и…
Она замерла.
– И?.. – Кейдж подошел ближе.
– И ничего. – Она покрутила виртуальную проекцию. – Ни одной вероятностной линии, в которой он умирает.
Кейдж посмотрел на неё, затем на голограмму.
– Ну, может, мы зря кипишуем? – предположил он. – Может, он вообще не умер?
Он обернулся и снова уставился на тело. Тело уставилось в потолок.
– Ладно, он, конечно, умер, – признал детектив.
Мэтти поджала губы, потирая висок.
– Кейдж, это не просто странно. Это невозможно. Квантовые линии – это не угадайка. Они фиксируют все возможные события. Если в одной реальности Винсент должен был подавиться кофе, в другой – поскользнуться на собственной паранойе и умереть от сердечного приступа. Но его смерть отсутствует. Ее не существует ни в одной линии реальности.
– Ага. И это сильно осложняет нам работу.
Мэтти уставилась на него.
– Осложняет? Да это вообще ставит под сомнение всё, на чем держится квантовая криминалистика!
– Ты говоришь так, будто раньше она не была полным фарсом, – лениво ответил Кейдж.
Мэтти проигнорировала его сарказм и сосредоточилась на экране.
– У нас три варианта, – сказала она. – Первый: в системе произошел сбой.
– Отпадает, – фыркнул Кейдж. – Богарт уже бы забил тревогу.
– Второй: кто-то научился скрывать убийства от квантового анализа.
Кейдж задумчиво постучал пальцем по губам.
– Звучит правдоподобно. И что третий?
Мэтти посмотрела на тело Винсента.
– Что он всё ещё жив.
Повисло молчание. Кейдж перевел взгляд на труп, потом обратно на Мэтти.
– Хочешь сказать, что передо мной сидит его фантом, а сам Винсент сейчас пьет коктейль где-то на Бали?
– Я хочу сказать, что, возможно, он существует в каком-то другом состоянии. В состоянии… – Она запнулась, подбирая слова.
Кейдж ухмыльнулся.
– Ты хочешь сказать, что он в квантовой суперпозиции?
Мэтти кивнула.
– Если кто-то нашел способ манипулировать вероятностями на таком уровне… то он может не просто скрывать убийства. Он может делать людей мертвыми и живыми одновременно.
Кейдж долго молчал. Потом достал сигарету и прикурив ее затянулся.
– Знаешь, Мэтти, я всю жизнь был убежден, что если вселенная хочет меня добить, она просто подбросит еще одно дерьмовое дело.
Он снова посмотрел на Винсента.
– Но, похоже, теперь она решила выйти на новый уровень.
«Плохая привычка – сомневаться»
Кейдж не любил технологии. Вернее, он их понимал, но не доверял. Они всегда обещали сделать жизнь проще, но каждый раз находили способ ее усложнить.
Сначала появились автоматические судебные алгоритмы, которые должны были искоренить коррупцию. Теперь любой идиот мог нажать кнопку «обжаловать приговор», и квантовая машина начинала взвешивать вероятности, высчитывая, есть ли шанс, что преступник на самом деле невиновен.
Потом появились квантовые адвокаты, способные защищать клиентов, манипулируя реальностью так, что любые улики превращались в «случайность».
А теперь вот это.
Кто-то взломал не просто систему – саму вероятность.
Кейдж посмотрел на тело Винсента, затем перевел взгляд на Мэтти. Она всё еще вела анализ вероятностных линий, но по ее лицу было ясно: результата не будет.
