Костюм глубокого серого цвета сидел на нем с той идеальной небрежностью, которая достигается только десятилетиями практики. Каждая складка, каждая линия говорила о человеке, который существует вне современной одержимости модой и трендами.
Психотерапевт и специалист по мистическим системам, Феликс читал Данте в оригинале не потому, что это было модно, а потому что видел в древних текстах ключи к пониманию реальности. Он верил, что миром управляют законы старше, чем сама наука.
У самого входа Миссио на мгновение остановился, разглядывая старого друга. Феликс не изменился – та же спокойная уверенность, то же присутствие человека, точно знающего, кто он и что делает в этом мире. Они познакомились на втором курсе университета, когда оба изучали нейроинформатику. Но если Миссио пошел путем классической науки, то Феликс предпочел дорогу между мирами – он стал мостом между новейшими технологиями и древними знаниями.
"Ты выглядишь потерянным," – произнес Феликс, не поднимая глаз, когда Миссио подошел к столу. – "Присаживайся".
Не дожидаясь официанта, Миссио произнес фразу, которая звучала абсурдно в этом оазисе нормальности: "Меня преследует то, чего не существует".
Феликс едва заметно поднял брови, поднося к губам бокал вина. Его движения были размеренными, словно ритуал. "Интересно. Уточни".
Миссио на мгновение задумался, подбирая слова. Как объяснить рациональному человеку иррациональный опыт? Но затем, он вспомнил – Феликс не был рациональным человеком. Или, точнее, не был только рациональным. Он был цельным.
"Я был в каком-то… цифровом лабиринте", – начал Миссио, осторожно подбирая слова. – "И встретил существо, которое назвало себя Архитектором. Оно… изменило меня. Я стал Сальвадором Дали".
Феликс молча слушал, его лицо оставалось неподвижным. Только пальцы, слегка поглаживающие ножку бокала, выдавали его внимание.
"Я видел символы, которые не могу воспроизвести. Слышал языки, которых не знаю. И когда я вернулся… мир стал другим. Или это я изменился – не могу точно сказать".
"Ты видел его образ? Архитектора?" – спросил Феликс, впервые проявляя интерес.
"Да. Серебряная фигура в шлеме с зеркальным забралом".
Феликс кивнул, словно получил подтверждение своих мыслей.
"Затем я получил звонок от женщины по имени Елена. Она говорила загадками, предупреждала о наблюдении. Хочет встретиться в Блюз-баре".
Феликс снял очки, и его глаза оказались неожиданно светлыми, почти прозрачными – глаза человека, который слишком много видел.
"Есть древняя концепция", – он достал из внутреннего кармана пиджака потертую записную книжку в кожаном переплете. "Первичный код. Программа, которая существовала до появления программирования. До появления компьютеров. Возможно, до появления самого человечества".
Он открыл книжку, и Миссио увидел знакомый символ – тот самый, что преследовал его весь день. Нарисованный чернилами, он казался живым, пульсирующим на пожелтевшей бумаге.
"Этот символ появляется в разных культурах, в разные эпохи", – Феликс перевернул страницу, показывая древние манускрипты, наскальные рисунки, средневековые гравюры. "Его называли по-разному: печать мудрости, ключ познания, врата бездны. Но суть всегда одна – это интерфейс между известным и неизвестным, между человеческим и… чем-то другим".
В ресторане приглушили свет, и тени от свечей на столе стали глубже. Пианист начал новую мелодию – что-то классическое, но с едва уловимым диссонансом.
