– И тем не менее каждый день, вне зависимости от остановок, мы возвращаемся в наш вагон, в наше купе. Наше пространство всегда ограничено…
– А как же станции и города? Чем оно ограничивается там?
– Оно ограничивается временем, – философски заметил Демьян Константинович, подкручивая усы.
Горский задумался. Он ждал, что лейтенант попросит прощения, однако Унгебауэр сидел как ни в чём не бывало. Внутренний стержень у этого человека, безусловно, присутствовал.
Бог с ним. Антон Федорович обойдется без его извинений.
– Как прошел вчерашний винт? – поинтересовался коллежский секретарь.
– С чего ты взял, что я играл в винт, а не в преферанс? А быть может, я был в ресторане.
– Едва бы ты вернулся трезвый из ресторана, – саркастически заметил Горский. – К тому же обшлаг твоего рукава испачкан мелом. И ты сам говорил, что предпочитаешь винт преферансу.
– Хе-хе!.. – искренно усмехнулся Демьян Константинович, осматривая форму. – Ну ты и чертяга, Антон Федорович!
– Просто в следующий раз не води рукавами по ломберному столу, – улыбнулся в ответ киевлянин. – Так что же: выиграл или снова проигрался?
– Выиграл. Но очень мало. Я вообще думаю завязать с картами… здесь, в салоне.
– Почему же?
– Очень уж местные господа лихо играют… Тот же Ильин, например.
– Ты что-то подозреваешь? – воодушевился Антон Федорович.
– Да в целом нет…
– Но я же вижу!
– Они порядочные господа…
– …однако ты полагаешь, что они шулеры? – попытался угадать Горский.
– В общем-то, да, – сознался лейтенант.
– На чём основаны твои выводы? – тоном бывалого следователя осведомился коллежский секретарь.
«Пора привыкать», – сказал он себе.
– Несколько раз у господина Ильина в последний момент оказывались такие карты, вероятность нахождения которых у него являлась весьма низкой. Будто бы он заранее знал мою руку. Конечно, ему могло дико везти, но что-то мне не верится в подобную благосклонность фортуны.
– Гм. Ты подозреваешь исключительно Ильина?
– Не знаю… Калинин и Иваницкий не похожи на шулеров, но они вполне могут быть в сговоре.
– С кем ты играешь в паре?
– Сразу видно, Антон Федорович, что ты не играл в винт, – печально вздохнул Унгебауэр. – В винте партнеров не выбирают. Всё решает жребий.
– Из этого может следовать лишь одно: в сговоре вся троица.
– Возможно.
– Пожалуй, я могу тебе помочь.
– Каким образом? Ты ведь не знаешь правил.
– А ты мне с ними поможешь.
– Запомнить их не так-то просто.
Несколько часов Демьян Константинович обучал Горского премудростям винта. К концу второго часа у Антона Федоровича разболелась голова. Запомнить, что̀ значит левѐ, фоска, онёр, ро̀ббер, бланка, коронка – труда не составило. Куда сложнее оказалось запомнить запись очков и последовательность торгов.
– Признаться, я совсем запутался… – повесил голову коллежский секретарь.
– Полноте! Начнешь играть – тотчас втянешься! – задорно парировал Унгебауэр.
– Учти, я играть не собираюсь.
– Для чего тогда я тут распинался?? – возмутился лейтенант.
– Знать общие сведения не помешает. Но мне думается, что названные тобою господа выигрывают исключительно за счет ловкости рук.
– Что же ты предлагаешь?
– А вот что…
К шести после полудня прибыли в Нижнеудинск. Почти пять часов опоздания… Короткая остановка, и снова в путь. Назавтра путешественников ждал Иркутск.
В восьмом часу вечера Унгебауэр оправил форму и пошел в салон. Горский должен был присоединиться к товарищу спустя десять минут.
