– Не может быть! – заикнулся Комарикус.
– Еще одно слово, и ты следующий пойдешь на бефстроганов! – рявкнул шеф, тяжелым взглядом уставившись в мафиози. – Может быть или не может быть, судить мне, а тебе – выполнять мои распоряжения, если не желаешь оказаться под забором с простреленным черепом.
Комарикус привык к угрозам шефа, к его грубому тону, но сейчас были не простые слова, здесь чувствовался разговор из неприятных, который мог закончиться любой неожиданностью.
«Что же случилось? – напряженно думал он. – Снабдикус не может подвести, очень идейный, до последнего времени его продукция не давала осечки. Значит, корень зла нужно искать в другом месте. Не исключено, что кто-то изобрел нейтрализатор, разрушающий действие таблеток».
Возникшая внезапно догадка ошеломила Комарикуса. Он заметался по балкону, словно загнанный зверь. Немного остыв, побежал к телефону, набрал нужный номер, вызвал Опернова – своего помощника, мастера по особым поручениям, умеющего незаметно убрать неугодных людей мафии.
Через некоторое время в дверь дома постучали условно – три раза, после разрешения войти появился силуэт высокого закачанного мужчины с бульдожьим лицом – личный помощник и телохранитель Комарикуса. Маленькие глубоко посаженные глазки не выражали даже малейшей мысли. Это была машина. Ей приказывали, и она точно, без эмоций выполняла любое задание, считая своим долгом ни во что не вмешиваться и в то же время не думать о последствиях.
Даже Комарикус где-то в глубине души побаивался своего помощника. Он знал, что если Опернову прикажут убрать шефа, то есть его, тот исполнит приказ, не моргнув глазом.
Комарикус повелительно поздоровался и предложил:
– Присаживайся, друг, разговор будет серьезным. Я имею точные сведения, что в нашей работе происходит утечка информации, поэтому тебе нужно срочно выяснить кое-какие данные по нашему сотруднику Снабдикусу, а именно: с кем он учился в институте, чем сейчас занимаются его сокурсники. Может быть, из них найдутся такие, кто и сейчас занимается научной деятельностью в той же области, что и Снабдикус. Если такие есть, то установи за ними наружку, пусть твои головорезы не упускают их из вида, я сам посмотрю, что делать дальше.
Профессор Доброкоров, сухонький старичок, сидел у камина, грел свои больные ноги, седая голова была тщательно причесана, большие роговые очки находились на кончике носа, а зоркие проницательные глаза смотрели в потолок. «Какой кошмар, какой кошмар! – время от времени восклицал он про себя. – Надо же до такого додуматься! Ну и Снабдикус, ну и выскочка! Создал-таки зло для человечества! Когда мы учились в университете, когда были молодыми, он показывал свои тетради. У него еще тогда была мания собственного признания и желание поднять чувство личной важности в мире, он и тогда уединялся, брюзжа на весь свет. Но кто бы мог подумать, что он займется таким промыслом, создаст психологическое оружие! Это погубит мир!»
Думая о своем, профессор не заметил, как тихо по устланному мягким ковром полу прошел сын, подойдя к отцу, заботливо спросил:
– Здравствуй, па! Кто же снова тебе мешает греться у камина? Ты не прочитал ни одной строчки книги, раньше такого не было.
– Привет, сынок! – перебил его Доброкоров-старший. – Да и я уже не тот, что раньше. – Он похлопал по плечу наклонившегося к нему сына, чтобы поправить плед, и продолжил: – Как дела с нашей лабораторией и с нейтрализующими таблетками? Они здорово подорвут авторитет моему злейшему «другу» Снабдикусу.
