– Добудь нам эту рыбу, хоть со дна морского ее достань!
Тут, моряк, дело стратегической важности! Четверг близится.
В столовых по всей стране рыбный день на носу. Не будет того дня – стабильность пошатнется, порядок нарушится, а там и вовсе ничего святого у людей не останется. Понимаешь, труба нам без этой рыбы, труба! На тебя, морячок, вся надежда. Только смотри в оба – рыбопродукт этот ценный очень, многие им завладеть хотят. Тут у нас такие акулы удочки закидывают, что редкая птица сумеет в их сети не угодить! Сам знаешь, как теперь воруют, расхищают добро народное. Ты следи за этим делом, не оплошай, не обмани доверия.
И как в воду смотрел тот адмирал!
А волны, знай себе, в корму бьются. И седая равнина моря расстилается перед доблестными тружениками рыболовецкого флота. Не подведем, сдюжим. Если родине надо – не то что рыба, ни один головастик от нас не спрячется.
А пока капитан корабля большую капитанскую натощак принимает, кителем занюхивает и размышляет на философский манер:
– Куда ж нам плыть?
А потом еще одну капитанскую опрокидывает и снова в раздумье погружается:
– Разрази меня гром! Какая же рыба значится в планах рыболовецкого хозяйства? Ради какой такой рыбы мы на курс легли? Тут дело государственной важности, не иначе.
Адмирал зря болтать не будет. А говорил он осторожно, конкретных имен, адресов и явок не называл, мол, добудь нам одну такую рыбу, чтобы в столовых рыбные котлеты лепить, и точка. Какая же это рыба? Может, осетр? Нет. Форель? Нет.
Сом, корюшка, карась, щука, камбала? Все не то. Просто ума не приложу.
Тогда он еще одну капитанскую на грудь берет и сам себе командует:
– Отбой! Утро вечера мудренее.
И заваливается спать в капитанской каюте.
На следующий день просыпается этот отважный мореход с утречка и ждет, как полагается, своего капитанского завтрака. А сам думает:
– Бриться сегодня не буду, я еще в порту побрился, а вот капитанскую для бодрости принять следует.
Принял. Подождал. А завтрака нет. Еще принял. Никого.
Снова принял и тут уж вконец осерчал:
– Сколько может капитан корабля кителем занюхивать?!
Мне государственное дело поручено, а я со вчерашнего дня не закусил ни разу! Ну, я покажу этим сукам!
И прямиком на камбуз.
А там никого. Повариха Катька, с которой Капитан иногда нежно дружил, неизвестно куда подалась. По блядским делам, не иначе. Однако кастрюля с компотом еще теплая.
Значит, вышла недавно.
– Тысяча чертей! – героически выругался Капитан и рванул на палубу.
Там – шаром покати.
– Совсем от рук отбились, никакой дисциплины, – негодовал Капитан.
Огляделся вокруг тем острым капитанским взглядом, который привык охранительный свет маяков в многозвездной ночи высматривать, ни черта не высмотрел и вдруг как гаркнет:
– Свистать всех наверх!!!
Нет ответа. Всю команду как будто свистнули.
– Да тут у нас бунт на корабле обнаруживается! Не позволю!!! – взревел Капитан и хотел уже из-за пояса пистолет рвануть, только вовремя вспомнил, что нет при нем ни пояса, ни пистолета. Поэтому рванул стремглав на мостик. А там никого.
И за штурвалом никого. При этом корабль плывет себе куда-то.
– Дрейфуем, однако, – успокоился немного Капитан и решил податься в кубрик. Только и там ни одной живой души.
Он – в машинное отделение, там тоже пусто. Он – в радиорубку, и там безлюдье.
Где радист, где старпом, где боцман, где матросы, где юнга, в конце концов?! Но ведь была, была здесь команда. Еще вчера была, а сегодня нет. Вот на столе рядом с наушниками кроссворд наполовину разгаданный лежит. Посмотрел капитан и прочел:
