Вообще-то пользоваться кипятильниками в институте категорически запрещено – здания невероятно древние: если загорится, не потушишь. Это бывшие склады братьев Елисеевых, чей хорошо известный магазин до сих пор находится на Невском проспекте, напротив памятника Екатерине. Однако кипятильники есть у всех, и даже частые рейды пожарных, сулящие большие неприятности ослушникам, ничего поделать не могут. В этом, наверное, проявляется что-то наше исконное национальное – неприятие запретов и уникальная способность находить обходные пути в любых ситуациях.
Примеры данного вида изворотливости можно приводить изумительные. Вот, скажем, на семинарах по бухучету самый актуальный вопрос всегда был следующий: «Это все понятно, надо платить налоги за то, то и то, но вы нам объясните, как, не нарушая законов, обойти эти платежи». И дело вовсе не в нелюбви граждан к государству. Нет. Это нормальная реакция на действия правительства в девяностых: как вы к нам, так и мы к вам. В результате нескольких этапов денежной реформы были практически обесценены накопления, собиравшиеся людьми всю их трудовую жизнь.
Стоит ли говорить про те области нашей жизни, где нам нет равных? Если в каком-нибудь городке под новый год в магазине не продано ни одной бутылки водки, то причина не в том, что люди перестали пить или снабженцы подвели. Причина в самогонщиках. И как бы власти с этим ни боролись, и гонят, и пьют, и мрут, и все равно гонят.
– Ну, начал я разбираться с обнаглевшим летающим объектом, поговорил с ребятами, – продолжал тем временем Павел, – поднял бумаги и выяснил, что меньше, чем год назад в соседней части подобная ситуация закончилась судебными разборками… Все оказалось проще простого… А дело было так. Ехал мужик по грунтовке, вдруг следом выруливает самоходка. Машина увеличивает скорость, но и самоходка не отстает. Мужик в панику: дорога узкая, свернуть некуда, сзади бронированный монстр нависает. Скачет мужик на предельной скорости по ухабам, однако не судьба, не увернулся. На повороте догнал его военный монстр и «зажевал» половину багажника. Слава богу, что затормозил, а то мужик уж под колеса выпрыгивать собрался. Солдат на суде потом оправдывался:
– Я смотрел по приборам, ну никак на него наехать не мог. А вот как-то наехал.
– И куда же вы мчались, молодой человек? – с недоброй усмешкой эксперта, знающего ответ, спросил судья.
– Это военная тайна, – раскричался присутствовавший на заседании майор. – В нашем округе проводились учения…
– И все же, – настаивал судья.
– Так там магазин закрывался, надо было успеть, начальство ящик водки заказало, – честно признался солдат…
Я разобрался потом, – закончил Павел, – танк, расплющивший злополучный «Запорожец», тоже добирался до части кратчайшей дорогой, правда, уже из магазина.
Павел Тимофеевич болтал уже больше часа, однако Александр замечал, как шутливая улыбка на короткие мгновения сменялась озабоченностью. Складывалось ощущение, что отношение к вопросу о гуманоиде у него было существенно более серьезным, чем у высокого начальства.
– Так что у нас нового? – задал Александр в конце концов вопрос. – Конкретнее, что у нас нового и нехорошего?
– Ну почему сразу нехорошего? Командировочка у вас. Срочная. И хорошо бы выехать без промедления.
– Еду на Урал?
– Да, да, есть там на карте такая точка, Кыштым называется.
– Знаю, знаю, слышал, слышал, это в получасе езды от моей родины. От моей фактической родины.
