Кстати, именно тогда я впервые решил уйти из журналистики. Одно время грезил, что займусь организацией концертов – сам петь не умею, так привезу хороших артистов, приучу публику к качественной музыке, да еще и заработаю. В результате я подписался с одной местной компанией, став их промоутером. Как выяснилось позже – ни денег, ни качественной музыки ждать не следовало.
Меня подрядили на работу во вполне себе приличный ресторан – каждую пятницу туда собирались приглашать звезд (на что, разумеется, требовался солидный бюджет), а в остальные дни решили проводить вечера караоке. За бешеные деньги купили звуковую аппаратуру и огромный экран, пригласили звукорежиссера. Меня же руководству ресторана представили как продюсера, который «непременно повлияет на продвижение культуры и подберет нужную музыку этому городу». По факту же мне приходилось следить, чтобы ни звукарь, ни вокалистки, которых наняли подпевать гостям, петь не умеющим, не напивались и не сваливали раньше времени. И чтобы девочек никто не увез с собой. Даже если девочки были не против. А девочки были не против.
В девять вечера экран, на который транслировались тексты песен и видеоклипы, по нажатию одной клавиши выдвигался со второго этажа, закрывая огромное панорамное окно, а значит, и вид на набережную. В зале становилось темно и шумно: в дело вступали певички, которые, по прикидке моего босса Кости, должны вызвать у гостей мгновенное желание спеть вместе – каждую песню, само собой, нужно было оплатить. Желание такое у гостей, пришедших поесть и отдохнуть, появлялось редко, потому девочки действовали наверняка и ходили по залу с каталогами песен, уговаривая публику спеть.
Как только стартовала «караоке-вечеринка», количество зрителей в зале уменьшалось раза в два. Примерно во столько же упала прибыль всего ресторана, которому нужно было отбивать деньги, потраченные на оборудование, а также оплачивать работу разросшегося штата.
С последним у ресторана возникли проблемы. Если быть точнее, управляющая заведением Гульнара не всегда считала нужным платить нам. Тут я узнал главную особенность здешней бизнес-модели: для гостей – все, свои потерпят.
Позже выяснилось: мой босс Костя водил давнюю дружбу с Гульнарой и в конце концов уговорил ее попробовать изменить формат ресторана, имевшего высокий ценник и спрос у сильных города сего. В итоге заведение превратилось в сельский клуб, однако «сельчанам» он был не по карману, «дворянство» же теперь обходило заведение стороной.
Короче, Костя башлял из своих, но не рассчитывался перед нами полностью, и долги по зарплате росли. Гульнара же не только не давала денег, но и была недовольна нашей работой.
– Андрей, Гульнара мне жалуется, что она тебе советует, говорит, как надо, а ты за ней не записываешь, – как-то раз заявил мне Костя.
– Дорогой, я имел честь общаться с ней дважды, – ответил я. – Первый раз она подошла ко мне в сраку пьяная и попросила сфоткать ее с подругами. А во второй – налетела, тоже бухая, и стала матом орать на меня и звукаря, что не можем уловить настроение публики и музыка у нас говно. Извини, я не все ее слова услышал. Но в следующий раз обязательно законспектирую.
Говорить о привозе мало-мальски знаменитого артиста из-за нехватки денег не приходилось – после двух или трех выступлений забытых всеми персонажей, на которых, естественно, никто не пришел, от идеи со звездами отказались, потому караоке стало греметь в той забегаловке и по пятницам.
