– Герк, я не собираюсь еще жениться, – отшучивался Маркус.
– Ну, ну, смотри, – и обращаясь к девушке, – Диана, а ты неси корзины к котлам.
Диана подхватила овощи и тяжело вошла в проем двери.
Маркус с любопытством проводил ее взглядом, полным нежного участия, как будто мысленно находился рядом и помогал справится с тяжестью корзин.
– Эта девушка дорого стоит, – не унимался Герк, – я купил ее у голландских работорговцев и продавать не собираюсь. Дочь вождя! – с гордостью сообщил он.
– А кто ее отец? Вождь, какого народа?
– Македонии, соседей греков.
– Союзники Рима? – спросил с настороженной ноткой в голосе Маркус.
Герк многозначительно выдержал паузу, затем солидно повернул полное тело и скрылся на кухне.
Маркус взял опустошенную корзину, направляясь к выходу, но тихий голос его позвал:
– Эй, рыбак!
Он обернулся, в проеме двери в переднике и длинной юбке стояла девушка
– Приходи к морю вечером! – сказал он, – посмотрим на звезды.
Она чуть кивнула головой и еле слышно, почти шепотом ответила:
– Приду.
Сердце Маркуса бешено застучало в груди, еле сдерживая дрожь, он нервно и быстро вышел. Задыхаясь от волнения, не глядя куда идет со всего быстрого шага попал под мчавшуюся лошадь. Животное стало на дыбы, исступленно заржав. В ущелье узкой улочки эхом раздался свист хлыста. И не успев понять, что происходит Маркус ощутил жгучую боль от прикоснувшейся к лицу сыромятной полосы кнута. И только тогда он посмотрел в сторону наносившего удары богатого грека в воинской одежде, стоящего на скрипящей боевой колеснице. Маркус отошел назад и поклонился. Но пыл закаленного в боях солдата распалился от этого еще больше.
– Ты, жалкий плебей! – орал воин, – ты знаешь кого остановил?!
Маркус разозлился, и прежде чем получить очередной удар, схватил за руки разгневанного человека.
Но, злой и воинственный ездок хватил рыбака кулаком по лицу.
Маркус устоял, сплюнул кровь и отшвырнув пустую корзину поднял воина на руках над своей головой.
Лошадь покосилась на сцену борьбы, рванулась бешено вперед. У ездока вожжи были обмотаны вокруг правой руки, и воин с грохотом бронзовых доспех о мостовую потащился следом за колесницей, затем молниеносно очутился под колесами. Клочки окровавленного тела разметались по узкой улочке, страшным кровавым следом отмечая последний боевой путь ездока.
Маркус, отряхнув пыль с грязной туники, бросился бежать прочь от ужаса.
На пороге хижины его встретила мать. Он молча отдал ей вырученные за рыбу драхмы, стараясь быть тени, чтобы мать не увидела красную кровавую полосу на лице. Но зоркие глаза уже успели заметить ссадины на теле сына.
– Сынок, что-то случилось? Ты весь не в себе, – мать тепло встретила взгляд сына и мягким тембром голоса продолжила:
– Расскажи мне все.
– Нет, мама, ничего страшного.
Он повернулся и быстро удаляясь к морю спросил:
– Отец давно в море?
– Да, будет к вечеру!
Маркус встревожено шел берегом к тихой лагуне, скрытой мощным пластом вулканической застывшей магмы. С плоской вершины ее, подковообразной скалы, была видна даль моря и редкие утлые суденышки рыбаков.
Маркус, как был в тунике и сандалиях вошел в море, и в одежде поплыл морем, огибая подковообразный выступ. Вскоре он добрался до скрытого пляжа и там только, лежа на песке пришел в себя. Как за щитом, защищаясь от всего мира справа и слева стеной стояла полукруглая стена, обрывом уносясь ввысь. У подножия этих выступов бешено пенилось море, вгрызаясь волнами в черноту застывшей магмы.
