– Давай, – согласился Плющев. – Минут двадцать у нас есть. В короткие или длинные?
– В длинные. Короткие мне не очень нравятся.
– А я, наоборот, больше люблю короткие. И что же за подвиг ты собираешься совершить? Может быть, тогда и меня возьмёшь в помощники? Я тоже хочу капитана досрочно, – кидая кости, проявил любопытство Фёдор.
– Нет, тебя не возьму. Ты же из первого дивизиона. И на подвиги вы не способны. Только геройские офицеры нашего подразделения готовы на подобные поступки в мирное время! – гордо изрёк Трофимов. – Как там, кстати, ваш колодец? – поинтересовался Игнат.
– Четыре кольца опустили, осталось два из привезённых.
– А ты уверен, что этого хватит?
– Ну, если не хватит, то придётся добыть ещё парочку, но, надеюсь, до этого не дойдёт: глина уже пошла мокрая, вот-вот и вода появится, – уверенно предположил Фёдор. – А насчёт подвига – могу тебе подсказать одну идею из школьного прошлого. Хотя в этом деле есть свои нюансы. Если ты и совершил подвиг, то совсем не обязательно, что люди его воспримут таковым. В героизме, кроме всего прочего, важно то, как твой поступок оценят окружающие.
– Очень любопытно излагаешь. Предвижу что-то нетривиальное. Давай, рассказывай, что это за подвиг ты совершил в столь юном возрасте. Может, мне это и пригодится.
– Конечно, пригодится. Но совершил его не я, хотя сути дела это не меняет. Помню, один мой одноклассник в классе, наверное, седьмом обиделся на директора школы за то, что тот, застукав его в подвале за курением, отодрал за уши и отобрал украденную у отца початую пачку «Беломора». Одноклассник мой затаил обиду и, недолго думая, этим же вечером через незакрытую форточку залез в запертую школу и навалил перед дверью кабинета директора кучу. Скандал наутро был грандиозный. Товарища моего в итоге выгнали из школы и поставили на учёт в милиции, но в наших глазах он ещё долго ходил в героях. Так что можешь воспользоваться моей подсказкой, – улыбнулся Фёдор.
– Ух, повезло, куш выпал, – прервал рассказ Плющева Трофимов, передвигая четыре фишки на шесть полей. – Идея, конечно, хороша, явно прослеживается перспектива. Но не того, что тебе дадут капитана, а что призна́ют дебилом. Хотя, с другой стороны, задача-то будет выполнена, такого едва ли назначат в новогодний наряд, – резюмировал Игнат.
– Ну, на тебя не угодишь. Не буду тебе больше ничего подсказывать… Кстати, иногда бывает так, что если человека признали ненормальным, то это очень даже для него полезно.
– Что-то я таких людей в своей жизни не встречал. Хотя дебилы попадаются постоянно. Впрочем, нет, по прочитанной литературе пару подобных случаев припоминаю.
– Про литературу ничего сказать не возьмусь. А вот пример из реальной жизни привести могу. Недавно наш комдив рассказал мне такую историю, – уже вполне серьёзно, даже с какой-то нехарактерной для него трагичностью в голосе продолжил Плющев. – Лет пятнадцать назад служил в нашей части офицер… не помню, как он его называл, пусть будет Иванов. Обычный, средне, так сказать, статистический военнослужащий. Звёзд с неба не хватал, но службу нёс исправно, не хуже, чем все остальные.
Но шло время, ему уже скоро тридцатник, а он всё ещё старший лейтенант. Сына в школе дразнить стали, что он, как и его папа, недоделанный. На супругу жёны офицеров стали исподтишка смотреть с ехидной улыбкой. Офицеры, которые начали служить несколькими годами позже него, уже давно капитаны, а он всё ходит с тремя маленькими звёздочками на погонах.
