Ей ведь одиноко там, на небесах, она скучает. Слишком рано ей пришлось умереть, когда все друзья и родные еще здесь, на земле. Так что прости меня, Алекс, но я не вернусь…
Там, внизу, у ее тела все еще не сдавался доктор Соркин. На электроды дефибриллятора явно дали максимально возможное напряжение, отрывистая команда, ее тело выгибается под разрядом…
И внезапно она оказывается в какой-то большой, светлой и просторной комнате, судя по обстановке – гостиной. За большим столом сидят незнакомые люди, мужчина и женщина постарше и молодая пара. Все нарядные, веселые, о чем-то говорят на непонятном языке, смеются. Молодыми хочется любоваться – настолько они хороши собой и гармоничны рядом. Видно, что любят друг друга, карие глаза мужчины буквально плавятся от нежности при взгляде на Алину…
Стоп. Алина?!!
Больше ничего увидеть и понять Светлана не смогла, ее затянуло в бешено вращающуюся воронку и вышвырнуло в мерно колышущееся безвременье.
* * *
Снежана и сама не могла понять, почему она так упорно отказывается поделиться с отцом своей догадкой. Что-то мешало, но что именно?
Не хотела подставлять маму? Ведь если объяснить отцу, кто такой дядя Алик, он поймет, что тогда, много лет назад, мама ему изменила. И что, возможно, Алина вовсе не его дочь.
Впрочем, судя по тому, что папа всегда теплее относился к ней, Снежане, вполне вероятно, что он подозревал что-то подобное.
Ну и вот, чего скрывать?
И Снежана решилась. Позвонила отцу, назначила встречу все в том же кафе. И рассказала ему о поездке на Кипр. Он мало что помнила, ведь ей всего три года было. Да и запомнился ей «дядя Алик» только потому, что никогда больше она не видела маму такой сияющей, такой солнечной, такой счастливой. Рядом с отцом она такой никогда не была, он словно гасил внутренний свет своей жены.
– Дядя Алик, значит, – катнул желваки отец. – Что же она не осталась с ним, ведь мамашкин хахаль, судя по всему – частный самолет, личная бригада врачей, безумные деньги за лечение – миллионер.
– Какая теперь разница, пап? Ты ведь тоже, как оказалось, с нами тогда не поехал из-за любовницы.
– Вот только сравнивать не надо! Я, похоже, чужого ребенка растил! – отец раздраженно швырнул чайную ложку на стол, ложка, обиженно звякнув, покатилась дальше и упала на пол.
Поднимать отец не стал, залпом допил кофе, швырнул на стол тысячную купюру и поднялся:
– Все, мне пора.
– Погоди… – растерялась Снежана. – А как же моя поездка к маме? Ты же обещал оплатить!
– Вот пусть дядя Алик тебе и оплачивает!
– Но он мне никто, а ты – отец!
– Я уже и в этом сомневаюсь! – припечатал папенька и, не глядя на дочь, стремительно направился к выходу из кафе.
И из ее жизни – решила для себя Снежана, там же, в кафе, глотая слезы вперемешку с латте. Ведь если задуматься, их с отцом отношения после развода родителей перешли в разряд товарно-денежных, моральной поддержки и тепла от Игоря Некрасова ждать было бесполезно.
Ее, Снежану, все устраивало, и только теперь, анализируя свою жизнь, она поняла, что постепенно стала почти копией отца, поставив свои материальные хотелки выше душевного тепла и безусловной любви родных.
По-настоящему родных ей людей, мамы и сестренки. Да, они часто ссорились, но, если честно, в основном ссоры провоцировала Снежана. А потом с легкостью предала сначала сестру, а потом – мать.
Вернее, продала. Сделав своим жизненным девизом слова из пошлейшей песенки: «За деньги – да».
