Богиня раздора свой гнев не скрывала,
Когда об Язоне Афро ворковала.
– Язон, кто такой? – Я не знаю пока,
Но жди для Медеи своей жениха.
Он явится скоро, о брат, мне поверь,
И не было в мире страшнее потерь,
Чем этот нелепый и горький союз.
– Но как избежать? – Я судить не берусь.
– Так значит, повержен Титан здесь опять?
И боги готовы опять пировать?
Молчала Цирцея, и что ей сказать,
Царь будет сражаться с богами опять.
5.
В печали и неге бродила она.
А в милой Колхиде бурлила весна,
Сам Гелиос снова обнимает с небес,
Ей будут покорны и небо, и лес,
Лишь море готово беду подарить
Душа, словно чайка, над бездной парит,
Там тетушка где-то колдует вдали,
Медея живет в ореоле любви.
Когда Афродита заглянет тайком,
В Колхиду, любуясь драконом, руном.
За этой вещицей сюда устремясь,
И хан иноземный, и царь наш, и князь
Могли б о подарке чудесном мечтать,
Да только руна никому не видать.
6.
Лишь дерзкий юнец с Афродитой своей
Собрал аргонавтов, идет все быстрей,
Спокойно взирает во мгле Посейдон
На эту забаву грядущих времен,
Он все позволял Афродите своей,
Язон покорил все просторы морей.
И бродит устало Медея без сна
И грустною думой томится она.
Волшебнице небо покорно и лес,
Но грозное море – шкатулка чудес.
Раскрыть – о появятся чудища вновь,
Ей море подарит Язона любовь.
Она на скале в это утро была,
А даль так туманна, душа так светла.
7.
Но хмурился Гелиос в небе в тот час,
– Несет Афродита погибель для нас.
– Да разве же Ээта юнец устрашит?
– Любого сразит он, лишенный души.
Его ослепило однажды руно,
И всех он погубит, мальчишка шальной.
И снова умчался в туман Посейдон,
Немного виновен и вечно влюблен.
От всех Афродиту готов защищать,
Во мгле на Язона он сморит опять.
– Ну что же красавец, могуч и силен,
Но звезд не хватает на небе Язон,
Медее бы лучше сгодился жених, —
Властитель морей загрустил лишь на миг.
8.
Как царский дворец и огромен и нем.
– Зачем ты явился, Язон, о, зачем,
– Подарит мне власть золотое руно, —
Твердил он, от страсти немой и хмельной.
Да только губительна голая страсть,
Она безрассудна, как дикая власть.
И грозно шипит золотистый дракон.
Но воины снова спешат за руном.
И вот пред царем он стоит в тишине:
– Но если явился сегодня ко мне,
То должен ты поле вспахать, а потом,
Взрасти и сразишься с незримым полком,
А после невесту себе раздобыть,
Чтоб в мире безжалостном гордо царить.
9.
И лишь усмехнулся суровый Ээт,
– Быть может, отступишь? Язон ему: – Нет,
Я столько прошел, и теперь отступать?
И поле он начал уже засевать
Зубами драконов отчаян и нем.
Измаялся бедный царевич совсем.
И молча взирала из башни Медея,
От страсти, нахлынувшей вдруг холодея.
Забыла про дом и не помнит отца,
С Язоном остаться решит до конца.
Богиня исполнит наказы царя,
Старается Ээт испытать его зря.
Беда угрожает герою опять.
Он должен погибнуть, коварен наш царь.
10.
Но кто б с золотым вдруг расстался руном,
Гуляет Язон там от страсти хмельной,
Сама Афродита Медеею вдруг
Предстала, дракон засыпает от рук,
От ласк ее нежных, навеки пленен,
В объятьях богини затихнет дракон.
– Руно забирай, да и дочь прихвати, —
Богиня герою из мрака кричит, —
Я вас догоню. И послушен ей он,
Язон с золотым уносился руном.
О, как же Медея тревожно спала,
Но сладить с богиней любви не могла.
И где-то Цирцея молчала вдали.
Ей тоже хотелось тепла и любви.
11.
Лишь в море открытом очнулась она,
Медея тогда поняла – пленена.
Язон и Руно. Не простит ей отец.
А ей Афродита готовит венец,
