Ну что же, до тетушки ближе теперь,
Душа исстрадалась от бед и потерь.
Но как объяснить деду, ей и отцу.
Язон же в объятьях, дриады несут
Любимцу богини такие дары.
Медея молчит в тишине до поры.
– Как страшно коварство богини любви.
И даже Эрида растает вдали,
Помедлив немного, она не смогла,
Медею спасти, так коварна и зла
У нас Афродита, – Цирцея твердит,
И скроется где-то в пучине обид.
В печали Цирцея племянницу ждет.
К ней нынче Медея с Язоном придет.
И знавшая тайны коварных богинь,
Она в эту бездну печально глядит.
– О, тетушка, что же нас ждет впереди?
– Не знаю, дитя, этот путь ты пройди.
Отца задержу, только там, за чертой,
Держись, лишь Аид там пребудет с тобой,
А Зевс с Посейдоном теперь далеки,
Им проще с Язоном, себя береги.
И долго махала волшебница вслед,
Ведь это начало грядущих всех бед.
13.
Цирцея к Аиду устало спешит.
И зря говорят, будто он без души.
В свою Персефону навеки влюблен,
Не то, что наш Зевс или злой Посейдон
– О, грозный правитель, – она говорит.
Смотри, что Эрида в тумане творит.
Легко с Афродитой сцепилась она.
И тает Медея в безумных волнах.
Ты сможешь ее от кошмара спасти.
Прости, что угодно, ее защити.
И лишь усмехнулся устало Аид,
Когда Персефона ему говорит:
– Я знаю, как пусто ей в мире чужом,
И знаю, не любит Медею Язон.
14.
Иначе б Цирцея сюда не пришла,
Какой же жестокой Афро с ней была,
Но если б Эрида забыла о них,
Все скверно: богиня раздора, жених,
Спаси ее, милый, упрям Посейдон,
Не хватит ей силы, коварство кругом.
Вот так же когда-то весь мир ополчился,
Когда ты со мною в свой мир возвратился,
И матушка даже принять не могла,
А я ведь богиней, не девой была.
Медея становится верной женой,
Язон вновь бесстрастен глухой и чужой.
Он к милой царевне, забыв обо всем,
Все рвется в порыве безумном своем.
