Лабиринт памяти - страница 19

– Но человек – не цветок!

– В этом вы абсолютно правы, – снова едкая, словно издевающаяся ухмылка, – но он такой же живой организм. Кто, скажите мне, поставил его на вершину эволюции? Кто решил, что именно он создан по образу и подобию божьему? Другой такой же человек? Кто в мире решил, что именно человек предпочтительнее всем остальным живым существам? Что дает вам основание думать, что срезать цветок – это селекция, направленная на усиление вида, а убийство одних людей другими в угоду общества – это неприемлемое действие? Все человеческое величие основано на рассуждениях самого человека о его уникальности и ничего больше. Так людям свойственно ошибаться. Сколько уже за годы существования человеческого общества было пересмотрено аксиом, которые еще столетие назад казались незыблемыми и нерушимыми? Сколько утверждений признано ошибочными?

Ледяное абсолютное спокойствие, тогда как он, Илья, просто закипает от негодования. Ну, почему именно этот человек оказался настолько трудным и непробиваемым. Обычно, Илье хватало пары недель, чтобы найти общий язык с любым самым отъявленным психом. Может быть, вся проблема в том, что его шесть лет учили работать именно с душевнобольными людьми, а перед ним сейчас сидит совершенно нормальный в психическом плане человек.

Ну, да, совершенно нормальный. А то, что на нем двенадцать только известных полиции трупов, так это несущественный пустяк. Обычное дело, для нормального человека! Нет, перед ним сидит не обычный человек. Он болен, просто Илья никак не может найти ту ниточку, потянув за которую, можно будет говорить о психических отклонениях. Сейчас, пока разговор касается роли человека в эволюции, он демонстрирует четкую, выстроенную позицию. Видно, что он не единожды, обстоятельно и настойчиво продумывал и прорабатывал этот вопрос. Сбить его будет не просто.

Но ведь ранее Илье уже удавалось сбить с него эту непроницаемую маску спокойствия. Если удастся вывести собеседника на эмоции, от него можно добиться чего-то большего, того, что приблизит Илью к так нужному ему ответу. Не ему лично, конечно, но за работу он получит деньги. А они ему сейчас нужны, как воздух. Они нужны Веронике, без этих денег она умрет. А он не может допустить, чтобы она умерла, потому что не представляет своей жизни без нее. Поэтому, нужно собраться и вспомнить, что вызывало в этом надменном, уверенном в себе человеке, хоть какую-то реакцию.

Пока на пленке длилась пауза, Илья вспоминал их предыдущий разговор и определял, что камнем преткновения тогда был вопрос о том, нравится ли ему убивать свои жертвы и почему он взял на себя подобную роль. Даже скорее именно второе. Значит, для него болезненным является именно вопрос, почему он начал убивать. Что ж, выбора-то все равно нет, попробуем развить эту тему дальше.

– В прошлый раз вы подтвердили мне, что получали удовольствие от той миссии, что добровольно взвалили на себя. Но что стало первопричиной? Как вам пришла в голову идея, что именно вы должны стать санитаром общества, убирая неугодных, по вашему мнению, людей?

Илья не ошибся. Вновь на красивом лице ухмылка, делающая его жестоким и уродливым. А еще огонек злости в глазах. Еле заметный – все-таки он умеет держать себя в руках – но он есть. Возможно, Илья и не заметил бы его, если бы не ожидал чего-то подобного. Но он ждал, и зорко смотрел на собеседника. И он не пропустил это крохотный проблеск злости. А может быть чего-то еще? Что же все-таки, черт возьми, сподвигло его взяться за нож? Теперь Илья точно уверен, что проблема кроется именно в этом. Ему нужно продолжать.