– Я могу.
– Так тоже нельзя. Лея, я тебя полностью поддерживаю в том, что касается честности в отношениях, но позволь немного уточнить – если нечестность всё-таки случилась, то выйти из неё можно только вдвоём, лицом к лицу, через чистосердечное признание, раскаяние и обещание больше никогда и ни за что. Так это работает – они признаются, потом ругаются, потом мирятся, обнимаются-целуются, примирительный секс и всё отлично. Другие способы не работают, любой другой способ – это первый с неприятными отклонениями. И любые третьи лица тут лишние, они никогда не сделают лучше, только ещё больше всё запутают и спровоцируют вечные подозрения. Так что, серьёзно, не лезь. Я уже говорил с Деймоном, он пока не готов к каким-то шагам...
– Он относится к ней несерьёзно? – перебила я, Алан выпрямился и посмотрел мне в глаза долгим усталым взглядом, вздохнул и отвёл глаза:
– Он молодой очень, принцесса. С ним такого пока не было, и он не понимает, что происходит, и ещё не решил, как к этому относиться.
«И поэтому он морочит голову ещё более молодой и неопытной собственной студентке, отлично. И ещё каким-то образом поставил на неё щит, чтобы скрыть её изменения.»
– Ты знаешь, что Никси демон? – шёпотом спросила я. Алан так округлил глаза, что ответа не требовалось, я кивнула: – У меня врождённый дар, я очень хорошо вижу ауры. В Никси совсем недавно произошли изменения, которые кто-то закрыл щитом, точно таким же, каким закрывает свою ауру Деймон. Но я сквозь него вижу.
– Ты никому не говорила, я надеюсь? – тихо уточнил Алан, я кивнула и добавила:
– Я не уверена, что прилично обсуждать такие вещи. Но мне стало бы легче на душе, если бы она мне сказала, что она знает, что с ней происходит, что она всё контролирует, и что у неё все документы в порядке.
Алан закрыл глаза и схватился за голову с мрачным шёпотом по поводу кое-чьих деталей анатомии, которые следовало бы держать при себе, но раз не удалось, то лучше будет оторвать, и он готов этим заняться прямо сейчас.
Его раздражение и злость текли в меня прохладным ручьём, я почти готова была сказать сакраментальное «я же говорила», но не была уверена, что если бы он уехал после того разговора в «Диаманте», то что-то изменилось бы к лучшему. Алан хмурился, нервно постукивал каблуком по полу, выглядел так, как будто придумывает новую махинацию. Наконец, посмотрел на меня и сказал:
– Я не буду его учить жить, это бесполезно. Я его спровоцирую, чтобы он сам перед ней спалился. Это решит все проблемы. Ты мне поможешь?
– Какой у тебя план?
Алан обворожительно улыбнулся и обнял меня за плечо, шепнул на ухо:
– Ты пойдёшь к цыплёночку и скажешь ей все гадости, которые думаешь о Деймоне и обо мне, как будто ты уверена, что препод у вас один. А я сделаю так, чтобы он это услышал. Он не станет терпеть этот произвол и вмешается, и сам ей всё выложит. Идёт?
Я усмехнулась и кивнула на окно:
– Я знаю, как пройти во внутренний двор, там всегда пусто днём. Ты знаешь, как услышать наш разговор на расстоянии?
– Знаю. И я даже знаю, где сейчас мой бестолковый брат, и чем он занимается. Во внутреннем дворе будет чудесно. Сейчас?
– Сейчас.
Мы молчали и смотрели друг на друга, я чувствовала себя спокойно и уверенно, как тогда, на его первом занятии, когда сравнивала Алана с Деймоном и выбирала себе командира отряда.
«Алан выиграл.»
– Мы будем на месте через десять минут. Подходит?
