– Дашка, а ты знаешь, что наши предки белку называли мысью? Почти что мышью. Так что никакой он не Белкин, а самый настоящий Мышкин! Вот такая репка получилась.
Возвращение
Я возвращалась в свой родной городок, что на юге бывшей союзной республики, у самого, почти как в сказке, синего озера. Покинув его пятнадцать лет назад, я все это время не могла отделаться от знакомого каждому вынужденному переселенцу чувства ностальгии.
Сколько раз я просыпалась по ночам с мокрым от слез лицом, потому что в очередной раз мне приснились милые тихие улочки, застроенные двухэтажными одноподъездными домами, кафешки под полосатыми тентами, ласковые, изумрудные волны озера.
Потом дела и заботы рабочего дня размывали в памяти яркую картинку, а ностальгия змейкой уползала глубоко внутрь до следующей встречи во сне.
Давно надо было съездить на родину и перестать мучиться, но не было возможности. Первые двенадцать лет на новом месте прошли в тяжелой борьбе за выживание-признание-стабильность. И только недавно появился тот достаток, когда можешь позволить себе не одну цигейковую шубу, а три норковых; можешь слетать в Испанию на недельку, а оттуда двинуть в Париж или Вену; когда деньги привычнее считать в евро или долларах, причем начиная сразу с тысячи.
Почти как в Библии: было время зарабатывать деньги, наступило время тратить деньги.
Спросите, зачем при таких финансовых возможностях ехать к черту на кулички? А затем, что «душа болит, а сердце плачет». Хотелось раз и навсегда избавиться от тянущего душу чувства, словно потерял нечто ценное, без чего не прожить. Поэтому на вопросы близких и знакомых: «Кто тебя там ждет?», честно отвечала: «Ностальгия».
И вот я в пути. Скорый поезд за трое суток домчал меня до города моего детства, до города промелькнувшей в один миг юности. Я прошлась (не во сне, а наяву) по знакомым улицам, заглянула в каждый уголок, надышалась вволю запахом степной полыни и подгнивших водорослей у озера, прикоснулась к трепещущему тельцу только что выловленного сазана, раздавила языком о нёбо несколько кисловатых ягод барбариса. И вылезла, наконец, наружу змея-ностальгия, и уползла, и спряталась в расщелину между камнями, а может, зарылась в раскаленный песок, а может, прошуршала в камышах и исчезла. Навсегда. Надеюсь.
Выздоровевшая душой, я решила пройтись по сувенирным магазинчикам, но вначале следовало снять деньги с карточки. Ближайший банкомат располагался в двух шагах от рынка, или как тут говорят, базара.
Огнедышащее солнце стерегло каждого, кто рискнул выбраться из кондиционированных апартаментов и оказаться на открытом месте. Даже привычные к жаре местные жители двигались короткими перебежками от одного прохладного оазиса до другого. Ни мороженое, ни газировка, ни ядреный квас не спасают от мучительной жажды, и никакая шляпа не укрывает от жалящих укусов солнечных лучей.
Я стою в благодатной тени у здания коммерческого банка, жду, когда освободится кабинка банкомата. Оглядываю пространство перед собою, заполненное толпой полуодетых людей, торопящихся к базарной площади или от неё. Запах шашлыка и самсы, аромат дыни и зелени заставляют меня вспомнить, что утренняя чашка кофе давно испарилась не только из желудка, но и из организма в целом.
– Жрать охота, – тихо произношу я и прикидываю, польститься ли мне на базарный шашлычок из заляпанных жиром и специями рук смуглого парнишки в тюбетейке, или найти место приличнее.
