Сначала она напряжённо растянула его, будто собирается задушить рогатую «сестру». Однако Вельма всё же отдала вещь, молча скрипя зубами. Герда не стала отвечать ей на эту выходку и быстро замотала рога шарфом наподобие тюрбана.
Зал, который скрывался за высокими дверьми, был излишне тёмен после ярко освещённого коридора. Все окна оказались спрятаны под плотными серебристыми шторами, на которых различался светлый узор в виде вышитого круга. Золотолицая «монахиня» осторожно прошла по гладкому каменному полу, чувствуя копытами его холод. Здесь вообще не работало отопление, если не брать в расчёт мигающие электрические свечки, расставленные по углам.
В самом конце помещения возвышался странный алтарь, состоящий из тёмных веток. Они торчали сквозь массивную стену, словно проросли внутрь здания откуда-то с улицы. А на каждой из них посверкивали набухшие почки, видимо, специально посеребрённые краской. Или это иней?..
Герда была здесь всего лишь второй раз, поэтому чувствовала себя неуютно. В полумраке мужской хор слышался уже совсем иначе, чем в других помещениях монастырской обители. Почему-то возникла ассоциация со склепом, разве что излишне просторным. Для обычного церковного зала не хватало разукрашенного потолка, лепнины, картин с изображениями библейских сцен или каких-нибудь святых. Скорее всего, раньше это был храм. Две башенки с куполами до сих пор возвышались над его крышей.
– Ты должна была всего лишь сделать вскрытие этого бестолкового смертного, – раздался баритон из угла со свечками, и там возникла долговязая фигура в серой накидке. – Тебе уже не по силам вспомнить свои патологоанатомические навыки?
– Но он же ещё жив, – возразила Герда, застыв на месте прямо в центре зала.
Высокий мужчина обошёл кандило с многочисленными электрическими свечами, шелестя своим долгополым одеянием. Он был сильно похож на Бейлона: такие же большие чёрные глаза, острый нос, широкий рот. На голове вместо камилавки поблёскивала митра, напоминающая расписное пасхальное яйцо. Тонкие и неестественно длинные пальцы сжимали архиерейский жезл – длинную металлическую палку с раздвоенной рукоятью. Если бы не сверкающие на нём самоцветы, Герда решила бы, что это гигантский штопор. Вот только ей от такого сравнения стало совсем не весело.
– Он мёртв, – в прежнем утвердительном тоне сказал кивернит, медленно приближаясь к женщине. – Надо лишь забрать его сердце и откачать максимальное количество крови. Ты разве не проделывала такое с трупами?
Вопрос был риторическим, поэтому золотолицая «инокиня» молча опустила голову. Долговязый обошёл её по кругу, будто волк, изучающий пойманную овцу, и остановился слева.
– Подобные экземпляры представляют для нас крайнюю ценность, – продолжил он, потирая жезл, словно собираясь в любую секунду ударить им рогатую собеседницу. – Нам повезло, что такой смертный объявился прямо здесь, в Москве.
– Я не подхожу на роль палача, Симарон, – вновь оправдалась Герда, поглядывая на кивернита боковым зрением.
– Это плутовство, – заявил двухметровый мужчина с особенным остервенением. – Из-за тебя и твоих дружков мой брат оказался в сложнейшем положении. Но мы приютили всех вас, дали вам защиту и кров. Ты бы могла остаться в том северном городе и разделила бы участь своих рогатых соседей.
– Ты прав, – кивнула на всякий случай женщина, теребя складки своего монашеского платья.
