От слова «связаться с хосписом» у Веры опять екнуло сердце, а Лариса Аркадьевна продолжила:
– Мой телефон у вас есть, Вера Николаевна, если будут какие-то вопросы – звоните. А теперь извините, мне срочно нужно убегать.
Разговор получился весьма короткий, но Вера и ему была рада зная как неохотно общаются врачи-онкологи с пациентами и их родственниками. С тяжестью в сердце и отчаянии она направилась в палату к сыну, чтобы сообщить о дате выписки.
Когда она зашла в палату, все больные уже были на своих местах, а ожидавший ей Никита встал с кровати, чтобы поговорить не в палате а в коридоре клиники.
– У нас тут не принято, мам, говорить о лечении в присутствии других пациентов, чтобы лишний раз не травмировать людей, поэтому давай выйдем в коридор. Что тебе сказала Лариса Аркадьевна?
– Ничего нового, сынок, повторила то же самое, что сказал и Красников. Во вторник на следующей неделе планируют выписку. Я приеду к 12: 00. Ты как пойдёшь за заключением, позвони мне, я приеду к центру на такси.
– Как ты себя чувствуешь-то сейчас? Я когда зашла ты лежал на кровати. Голова не болит?
– Да нормально, мам. Голова не болит, но периодически кружится и приступы слабости накатывают, а так нормально, жить можно. Наши говорят – это обычные последствия химиотерапии – эффект «хемобрейн», ну или затуманивание сознания от химиотерапии, со временем пройдёт. Да ты не переживай, прорвёмся как-нибудь.
– Прорвёмся, сын, провёмся, – с улыбкой сквозь слёзы прошептала Вера. Я пришла тебя поддержать, а ты сам меня поддерживаешь.
Вера с любовью смотрела на похудевшего сына, который в пижаме, большей на два размера, выглядел по детски обаятельно и в то же время очень комично и думала про себя – у нас с тобой только одна надежда, сынок, на чудо, а других надежд у нас нет.
– Тебе сегодня на работу нужно идти, ма? – разорвал паузу Никита.
– Да, нужно, сынок. Сейчас уже и пойду.
– Ну так иди, ма, и не переживай за меня. У меня всё хорошо, всё будет хорошо.
– Денег оставить тебе, Никита? Может купишь себе чего в магазине на первом этаже?
– Да есть у меня есть деньги, ма. Я ещё не потратил те, что ты прошлый раз мне оставляла.
– Тогда до вторника, Никита.
Выйдя из центра, Вера ещё раз прокрутила в голове разговор с Красниковым и решила первым делом зайти после работы в храм к отцу Николаю. Вечерняя служба обычно заканчивалась после 19:00 и Вера Николаевна как раз успевала.
Закончив работу в начале седьмого, она поспешила в храм к отцу Николаю, которого считала своим духовником, у которого уже много лет регулярно исповедовалась и причащалась.
Отец Николай был известен тем, что окормлял одно время онкологических больных в том онкоцентре, где проходил лечение Никита и был хорошо знаком с руководством центра и многими врачами. Позднее эту работу поручили другому священнику, а точнее руководителю одного из отделов епархии и отец Николай постепенно отошёл от этой работы, переключившись на дела прихода. Тем не менее, многие прихожане по старой памяти, зная опыт, знания и связи отца Николая, обращались к нему за советами и помощью, когда дело касалось онкологических больных.
Духовником Веры назвать его было сложно, поскольку отец Николай был скорее добрым советчиком для Веры, всегда помогая дельным советом в сложной жизненной ситуации. Отец Николай имел богословское образование и был в чине иерея.
