На проходной вахтер внимательно, буквально с ног до головы оглядел Вилена, видимо, в связи с последними событиями, и строго спросил:
– Вам чего, гражданин?
– Здравствуйте, я к Никанору Ивановичу. Сикорский моя фамилия. Он в курсе. Ему звонили с Петровки, 38, – лаконично ответил Вилен.
Услышав слово «Петровка», вахтер приосанился, взял трубку и важно стал набирать нужный номер.
– Доброго здоровья, Никанор Иванович, к вам тут, это, – он поднял глаза на Вилена, – с Петровки, 38 пришли… Понял, пропущу. Будет сделано.
– Проходите, товарищ, – уже вежливее сказал он, – второй этаж, там табличка.
– Спасибо, товарищ, – ответил Вилен, еле сдерживая улыбку.
Он взбежал по лестнице и буквально носом уткнулся в медную табличку с гравировкой «Директор Никанор Иванович Соколов».
Вилен постучал.
– Да, да, входите, пожалуйста.
Навстречу из-за стола поднялся интеллигентного вида, немолодой мужчина в очках с аккуратно зачесанными назад седыми волосами.
– Добрый день, – поздоровался Вилен, – моя фамилия Сикорский, Вилен Юльевич.
– Я в курсе, мне звонил товарищ Сухоцвет, сказал, что вы подъедете. Присаживайтесь, – показал он рукой на стул. – Только я все уже рассказал товарищу Сухоцвету, даже не знаю, чем смогу быть еще полезен.
– Спасибо, Никанор Иванович, знаете, я бы хотел поговорить немного о другом.
– О другом? – удивился «хранитель наследства Третьяковых». – И о чем же, позвольте узнать?
– Не о самом ограблении, – попытался начать Вилен издалека, но при слове «ограбление» лицо Никанора Ивановича разом потемнело, видно было, что эта тема ему крайне неприятна. Вилен запнулся и, слегка прокашлявшись, поспешил немного сгладить формулировку: – Я имею в виду последнее событие…
– Я понял, понял, молодой человек, о каком событии идет речь, – раздраженно перебил его «хранитель» и, взяв себя в руки, продолжил уже более спокойно: – Тогда о чем же?
– О Валевиче, – сразу перешел к делу Вилен.
– О Валевиче? – удивился Никанор Иванович. – Я считал, что на Петровке должны преступников искать, а не художником, который написал украденную картину, интересоваться. Вам это не кажется странным, молодой человек? Вы там не забыли часом, как называетесь? – в его голосе зазвучало плохо скрываемое недовольство. – Могу, если угодно, напомнить: Московский уголовный розыск. Уголовный, молодой человек. А по части биографий великих художников, знаете ли, это наша работа, а не ваша. Так что простите меня, милостивый государь, я не вижу смысла тратить ваше и мое время, – резко подытожил разговор директор.
– Дорогой Никанор Иванович, поэтому я к вам и пришел, что нам очень нужна ваша помощь по части этих самых биографий, – очень вежливо парировал грубый тон директора Вилен.
– Ну и как же биография Валевича сможет пролить свет на кражу самой известной его работы? – с искренним удивлением посмотрел на него Никанор Иванович, но резкую интонацию поменял. – Неужели вы, молодой человек, копаясь в прошлом, рассчитываете найти что-то, что приведет вас к грабителям сейчас, в настоящем? Ну не смешите вы меня!
– Я, к сожалению, Никанор Иванович, не могу сейчас вас посвятить в детали оперативной разработки, но поверьте: именно в прошлое тянутся ниточки преступления.
То ли словосочетание «оперативная разработка», то ли какое-то соображение, пришедшее в голову Никанора Ивановича в связи с услышанным, заставило его призадуматься.
