Случай в кабинете
Дочь Минк грустно размышляла, сидя на снегу: «Я сама разведу костер, раз этот вонючий чимукоман[62] не пускает меня ночью к огню. Тогда я смогу выбрать вшей из моего платья и одеяла. Правда, его вши переползут на меня, если он опять займется своими прежними вонючими чимукоманскими делами». Она представила себе, как снимает нож с его пояса и вонзает ему между ребер.
Другой, молодой, тот добр, но не имеет никакой власти. Он не понимает, что делает хитрый старый чимукоман. Ее борьба, казалось, только придавала сил этому слюнявому псу, и насильник точно знал, как побыстрей пригвоздить ее к полу, чтобы сделать беспомощной.
Птицы молчали. Снег в тот день падал с деревьев. Она докрасна натерла тело снегом. Сбросив одежду, она лежала обнаженной и желала умереть. Девочка старалась не двигаться, но холод колол ее сердце ледяными иглами, и она невыносимо страдала. Но вот пришел кто-то из иного мира. Это было нежно-голубое существо без определенной формы. Оно утешило ее, одело, завязало ее маказинан[63], сдуло вшей, завернуло в новое одеяло и произнесло:
– Позови меня, когда это произойдет, и ты будешь жива.
* * *
– От этого пса воняет, – заявила Нола.
– Ничего, я собираюсь отмыть его хорошенько, – успокаивающе произнес Питер. – И потом, это его естественный запах.
Пес посмотрел на Нолу обожающими глазами, поклонился два раза, потом потянулся носом к ее колену.
– Не вздумай, – сказала Нола, обращаясь к псу.
Она вглядывалась в его ищущие сочувствия глаза, и пес изумленно присел.
– Ты вонючий, – снова сказала Нола.
Казалось, пес усмехнулся в ответ на ее слова и задышал чаще.
Он бродил по лесу и дрался с другими собаками. Питер слышал, как они там лают и воют. В некоторые годы собаки из резервации зимой сбивались в стаи и преследовали какого-нибудь оленя, пока тот не падал от изнеможения. Когда они забредали на его землю, он их пристреливал. Этот пес явился к нему с шрамом на носу, с драным хвостом и раненым глазом.
– У него один глаз всегда будет красным, словно налитым кровью, – заметила Нола.
– Этот пес любит жизнь, – ответил Питер. – Однако я буду держать его на привязи. Он поселится во дворе.
– Собираешься его кастрировать?
Питер промолчал.
– Похоже, он пытался съесть зажженную петарду, видишь? С одной стороны у него распухла губа!
– Ну у него есть история. Он явился не из ниоткуда, – сказал Питер, поглаживая пса так, что тот заурчал от удовольствия и в блаженстве закрыл глаза. Его рваные губы приоткрывали острые зубы. Питер рассмеялся. – Этот пес любит порычать, но глаза у него радостные, – проговорил он. – Даже тот, что налит кровью.
– Мы не оставим его, – возразила Нола.
– Придется оставить, – произнес Питер.
Нола внутренне напряглась и покинула комнату. Пес посмотрел ей вслед: он словно сожалел о ее уходе.
Массируя псу уши и шею, Питер прошептал:
– Эй, да ты что-то знаешь! Уверен, что-то знаешь. Что ты собирался мне рассказать?
Пока Питер гладил собаку, его мысли уплыли куда-то вдаль. Его ум стал рассеянным, и поэтому он не расстроился, когда в нем прозвучали слова, словно навеянные потоком сознания.
В тот день я видел Дасти, – раздался в голове Питера голос пса. – И теперь во мне живет часть его души.
Питер приставил свой большой обветренный лоб ко лбу пса:
– Я ведь не сумасшедший, да?
Нет, – сказала собака. – Такие мысли запросто могут прийти в голову нормальному человеку.
