Руфусилья не ответила. Скользнула взглядом по пышноволосому гному, отметила блеск в прекрасных камнях его перстней и уставилась в окно. Где-то там, за горами и долами лежал пробудившийся от многолетнего сна Лималль. И где-то, под пробудившимся от многолетнего сна Лималлем, точно с такой же тоской смотрел на штрек, уходящий на поверхность, голубоглазый Ахфельшпроттен Первый, король Независимого Подгорья и отец своего народа.
⁂
– Как дела, брат?
– Все так же, брат… Ничего не меняется. Давеча поймали крейских соглядатаев на границе, знаешь?
Оборотень кивнул.
– Знаю. При нынешней политической ситуации на Тикрее им нечего делать в Драгобужье. И мне это очень не нравится…
– Думаешь, они ищут новые пути для наступления? – гном встревоженно зашевелился. – Но в таком случае Драгобужье станет помехой!
Оборотень кивнул.
– Именно. Помехой, которую не удастся устранить асурху, если он не посадит на трон одного из своих ставленников-старшин.
Гном внимательно посмотрел на него и осторожно поинтересовался:
– Мы вмешаемся?
Оборотень с досадой качнул головой:
– Сейчас мне бы не хотелось. Нам стоит проверить, так ли они благоразумны, эти гномы Синих гор, как мы всегда о них думали.
– Согласен, но это значит, что мы можем действовать лишь косвенно! – воздел толстый палец гном. Сверкнул алым великолепный рубин в перстне. – Но как? Брат, иногда я теряюсь. Я бы хотел сидеть в своей мастерской, покуривая трубочку-другую, и работать, работать, работать. А вместо этого мы вынуждены все время что-то разгребать. Как мусорщики, хусним!
Оборотень помрачнел.
– На Тикрее когда-то был мусорщик, – пробормотал он, – но его больше нет, остались только мы… И те, кто о нас не подозревает.
Гном тяжело вздохнул.
– А знаешь, – вдруг встрепенулся оборотень, – действовать косвенно можно по-разному. Пожалуй, я обдумаю твою идею на досуге, благодарю, брат. И выше нос! Мы еще не попробовали здешнего темного эля!
– Ты прав, – оживился гном. – Так чего же мы ждем? Эй, хозяин!
⁂
Компания ввалилась в трактир в самый разгар веселья – Торусилья разводила по углам поспоривших почтенных мастеров, стремящих проверить крепость лбов друг друга. Руф, с философским спокойствием опершись о стойку, наблюдала за действом. Увидев друзей, она махнула рукой, привлекая внимание, и указала на пустующий столик под окном.
– Мне здесь нравится! – оглядевшись, заявил Дикрай и плюхнулся на скамью у стены, потянув за собой Таришу. – Эль пахнет хорошо, свежий, значит.
Фарга сощурила желтые глаза и проворчала:
– Грибами несет… Терпеть не могу грибы! Не мясо, не овощи, Аркаеш знает что.
– Ничего ты не понимаешь, – хмыкнула Виньовинья, – тебе бы только мясо подавай, а между тем в грибах полно полезных микроэлементов…
– Молчи, уважаемая Виньо, еще одной лекции, после вчерашней о прелестях кишок, я не выдержу! – засмеялась подошедшая Руфусилья и поклонилась Йожевижу. – Почтенный Йож, мастер Хлопблохель ждет тебя вон за тем столиком. Пиво от твоего имени я уже заказала.
Йожевиж торопливо встал, поклонился в ответ:
– Благодарю!
И твердым шагом двинулся в сторону указанного столика.
Супруга проводила его взволнованным взглядом.
Вителья переглянулась с Яго и погладила гномеллу по плечу:
– Виньо, все будет хорошо, вот увидишь! Не может наш Йож не понравится почтенному кузнецу. Он ведь и мастер классный, и работник хороший.
– Все так, – кивнула та, – только я иногда и до сих пор себя виню…
