На этот раз у меня все же забрали один торт. Последний, кстати. Вторая семья взяла три пирожных. На пятерых, да.
Я окинула полки тоскливым взглядом. Пять пирожных, горстка мармеладок, десятка два бубликов. Все. Негусто. Совсем негусто. И ведь ночью обязательно нужно будет что-то приготовить.
Из коридорчика, соединявшего лавку с жилой частью дома, выглянула Сандра:
— Ева говорит, что ужин скоро будет готов. Сколько осталось времени до закрытия?
— Минут сорок, — мой желудок предсказуемо заурчал при слове «ужин». — Они с Барсиком не прибили там друг друга?
Сандра прыснула от смеха:
— Она обещает свернуть ему шею, а он язвит по поводу и без.
— Ясно, — кивнула я. — Они нашли друг друга.
Звякнул колокольчик. На пороге появились пара гоблинов и два эльфа. Я с намеком посмотрела на Сандру. Она все поняла правильно и подскочила ко второй кассе — обслуживать эльфов. Я же пока разбиралась с гоблинами, не требовавшими при разговоре с ними никаких вежливых обращений.
В результате на полках остались пять бубликов. И двадцать минут до конца рабочего дня.
— Закрываемся, — решила я. — Сандра, не надо так жадно смотреть на бублики. Они отправятся в стазис. Нам завтра торговать нечем.
— А к чаю? — жалобно спросила Сандра.
— А к чаю нам подаст что-нибудь Ева.
По крайней мере, я на это надеялась.
— Мари, — позвала Сандра, когда я закрыла дверь и обновила охранные заклинания. — Я его снова видела мельком на улице. Ну, того оборотня. Стоял и смотрел, как эльфы заходили. А потом исчез в толпе.
Я подавила желание выругаться, причем исключительно по-русски. Матом. Все же не показалось ни ей, ни мне. За лавкой действительно установлена слежка. Понять бы еще, за кем именно следят и по какой причине. Хотя, подозреваю, настоящая ведьма Мари прекрасно знала, кто и почему за ней так навязчиво «присматривает». Не поэтому ли она сбежала в большой город?
— Сначала ужин, а остальное — потом, — приняла я решение.
Сандра понятливо кивнула. Мы еще раз проверили все помещение лавки и отправились домой: есть, отдыхать, обсуждать.
На кухне разгоралась очередная стычка.
— Кто тебя учил оладьи готовить? Что это за розоватые комки? Отравить нас собралась? — язвительно интересовался Барсик, предусмотрительно сидя как можно дальше от плиты и стоявшей возле нее Евы.
— Так не ешь, тебя я точно кормить не собиралась. Нахлебник, — отвечала она, ловко орудуя лопаткой и переворачивая оладьи. — Пойди вон в подпол. Там полно мышей.
— Сама их ешь! — возмутился Барсик. — Я — существо разумное! И кормить меня положено соответствующе. Сливками, мягким мясом…
— Дулей с маком, — насмешливо продолжила Ева.
«Совет да любовь», — так и крутилось у меня на языке, когда я переступила порог кухни. И судя по блестевшим глазам Сандры, она подумала примерно то же самое. Но мы обе, конечно, промолчали. Есть-то хотелось. А впереди ожидалась очередная бессонная ночь. И работать во время нее лучше всего было на сытый желудок.
— Что у нас на ужин? — бодро поинтересовалась я, отвлекая внимание обоих спорщиков на себя.
— Мясо с подливой, каша и салат из свежих овощей, — доложила Ева. — Этого нахлебника можно не кормить. Я ему час назад обрезки сырого мяса кинула. Он есть не стал. Значит, не голоден.
Барсик негодующе зашипел. Я сдержала ухмылку. Нахальное животное, Барсик был твердо уверен, что с тех пор как у него появилась речь, он стал разумным существом, а значит, и питаться должен был вместе со всеми. В воспитательный процесс кота я решила не вмешиваться, вместо этого уселась на свое место и голодными глазами уставилась в сторону плиты.
