Всё пошло наперекосяк после одного предложения.
— А как вы смотрите на то, чтобы поужинать вместе? —
улыбнулся губернатор.
Лия от растерянности так и замерла на полуфразе с
открытым ртом. Она только что рассказывала о том, какие восхитительные травы и
пряности заказала и уже оплатила, расписывала перспективы с точки зрения спроса
и налогов, которые готова исправно вносить в казну города. Ничего не предвещало
беды — и тут такое. Взгляд опустился на широкий обручальный перстень на толстом
пальце мужчины.
— Я пока не составляла расписание деловых встреч, —
попыталась увильнуть ведьма. Пальцы сами собой нашли на руке браслет, сделанный
из небольших, размером с монетку, серебряных кругляшей, сцепленных между собой.
Каждый кругляш — колдовская печать. На её браслете были проклятия —
специализация, которую она так и не получила. Ничего запрещённого и
убийственного, но мало не покажется никому. Бальтазар, сидящий под стулом,
обхватил её лапками за ногу, будто чувствуя, что ситуация выходит из-под
контроля. Вот только контроля не было изначально. Господин Дэшвуд и так
ассоциировался с откормленной свиньёй, а тут ещё это предложение…
— Я имел в виду встречу несколько иного характера, —
губернатор смерил её отвратительно-липким взглядом.
— Не понимаю, о чём вы, — улыбка получилась такой
кривой, что можно было подумать, будто у неё приступ. Большой палец нежно
оглаживал одну из печатей на браслете — паралич. В зависимости от того, сколько
энергии влить и на какую часть тела накладывать, можно получить эффект от лёгкого
онемения конечностей до полного обездвиживания тела. Почему-то эта печать не
относилась к незаконным, вот только она вполне могла наложить проклятие на
грудную клетку. Межрёберные мышцы сведёт спазмом, и человек больше не вдохнёт.
Или сразу остановить сердце. Да, след на ауре останется, и ведьму быстро
вычислят, но жизнь это не вернёт. Впрочем, необязательно доводить до крайности.
Печать успокаивала. Если мужчина попытается настаивать
и решит применить силу, она быстро парализует ему руки и ноги. Однако храбрость
не числилась в достоинствах губернатора Овериджа, и он продолжал юлить.
— Вы же понимаете, что я не могу с бухты-барахты
подписать такую важную бумагу.
— Это разрешение на продажу трав и специй, — уточнила
Лия, на тот маловероятный случай, если похоть отбила память и мужчина забыл,
что за лавку она хочет открыть.
— Это лавка пряностей, которую будет держать ведьма, —
господин Дэшвуд покачал головой и развёл руками в стороны, словно причина была
такая банальная и очевидная, что ей должно быть стыдно за свою недогадливость.
— Мало ли, что вы будете продавать из-под прилавка. Вдруг пойдут слухи, что у
вас можно купить вытравливающее зелье… Тень падёт и на меня, ведь я подписал
вам бумаги.
— Аборты запрещены законом империи, — холодно пресекла
Лия. — Торговать подобной мерзостью я не собираюсь.
— Я не могу взять и поверить вам на слово, — мужчина
старался придать голосу печальную интонацию, но в словах отчётливо слышалось
злорадство. — Я ведь слишком плохо вас знаю, госпожа Тайлер. А вот если мы познакомимся
поближе…
Он не закончил, предлагая ей самостоятельно додумать,
как именно и в какой плоскости ей предлагают знакомиться. Энергия медленно и
неумолимо клокотала внутри, хотя внешне Лия старалась выглядеть отрешенной и
сдерживала крутящиеся на кончике языка проклятия. Понимала, что если поддастся
эмоциям — замучается расхлёбывать последствия. Проклясть не сложно — ректор её
бывшей академии успел убедиться в этом на собственной шкуре. Вот только если
действовать импульсивно, то может получиться не совсем то, что хочешь. А если
не хочешь ничего, а просто бьёшь всем, что есть… Насколько Лия знала, к тому
моменту, как она с позором бежала из Бламонта, бывший ректор всё ещё лежал в
лазарете. В отделении для пострадавших от колдовства. В палате для сложных
случаев.
