– Это неправильные пчелы… и они неправильно меняют ипостась…
Переворачиваю страницу одну за другой, надеясь найти нужную информацию. Но, увы. А. В. Велигуров упорно утверждает, что лечить полулюдей не нужно. Да чтоб его! Расист какой-то!
– «Волчья луна», – Нис прерывает мою борьбу с литературой.
– Что? – не сразу понимаю, что он имеет в виду.
– От него пахнет «Волчьей луной», – белка оглушительно чихает, игнорируя свой размер и законы физики. – Закрепитель ипостаси. Чих! Как я сразу не унюхал. Чих! Кому-то мистер Блэйк успел сильно насолить.
Закрепители ипостаси… На последнем листе бумаги как раз перечислены эти зелья, правда, без указания антидота.
– Что делать?
– Противоядия от него нет, – отвечает фамильяр. – Обычно его действие проходит через четыре— пять часов.
– У нас столько нет, – ставлю брошюру на место. – Нужно как-то выводить «Луну» из него.
Ну, не плазмаферез же ему делать в магическо-полевых условиях! Борясь с нарастающей паникой, начинаю заглядывать во все шкафы, рассматривать все склянки в поисках чего-то подходящего для дезинтоксикации.
– У нас есть растворы для внутривенного введения? – отчаиваясь, спрашиваю Ниса.
– Правый шкаф у дальней стены, – сообщает он, осуждающе вздыхая.
Отлично! Привычных названий нет, но будем надеяться, что среди этих склянок найдётся нечто подходящее.
Бегло осматриваю содержимое шкафа, пытаясь понять для чего тот или иной флакон. Подписывать помимо названия состав, тут почему-то не принято. «Жаркий полдень», «Держи», «Удержи 45» и, как вишенка на торте, «Утро после».
– Так себе наборчик, – устало закрываю глаза.
Решив, что в нашем случае мистеру Блейку терять нечего, сгребаю «Утро после», подумав, добавляю «Огурец 55». Пусть будет утренним огурцом.
Но найти растворы – еще полдела. Нужно наладить их подачу в венозное русло, а без привычных систем – это крайне сложная задача.
– Системы в нижнем ящике, – Нис жестом фокусника открывает его.
Что ж… Надеюсь на лучшее…
Время растягивается так же медленно, как капли в системе. Включать сразу с ветерком я не рискую, боясь резкого скачка давления и усиления кровотечения.
– Всю ночь с ним сидеть будешь? – белка бесцеремонно устраивается в кардигане, лежащем на столе. – Ничего с ним не сделается! Оборотень – он оборотень и есть.
Молча отмахиваюсь от хвостатых советников. Вера в успех мероприятия тает быстрее, чем капли дождя на жарком солнце. Академик Велигуров что-то упустил в своих трудах, ссылаясь на феноменальную живучесть оборотней. Ну или конкретно наш – бракованный. Нис прав, надо идти спать.
Стоп! А где здесь это самое спать? День без передышки забрасывал меня проблемами, что я совсем позабыла про собственную амнезию. Или как там подобное называют?
Ещё раз осматриваю лавку в надежде отыскать дверь, лестницу или какой-то знак, указывающий на наличие спальни. Не под лавкой же спать? На полу холодно, грязно… да и жёстко. Я не в том возрасте, чтобы совершать такие подвиги. Остеохондроз, грыжи… целлюлит… Последнее спать не мешает, правда.
Стеллажи, шкафы, стеллажи… полочки…
Взгляд падает на раскрытый ежедневник в кожаном переплёте, сиротливо, расположившийся на столе. Отлично. Там должна быть важная информация.
Подчерк мелкий, но вполне читаемый:
«25 июля 22 года.
Продолжаю работу. Первые три образца доказали свою абсолютную бесперспективность.
26 июля 22 года
Тридцать единиц силы оказались недостаточной величиной.
