Стало тяжело дышать… Что делает эта эльфийка в окружении королевских солдат? Почему она так победно смотрит на неё? Что все это значит?
– Вас обвиняют в колдовстве и магии, – громовой голос одного из воинов прозвучал слишком устрашающе, – Вы виновны перед короной и утром понесете наказание.
– Что? – пролепетала Кэтрин, – но я же ничего не…
– Она виновна! – воскликнула Стелла, – она очаровала Дмитрия, жителя Энрике и чистокровного эльфа, к тому же она – человек.
Презрительно глядя на рыжеволосую девушку, солдаты грубо схватили её и потащили в город. Она даже не сопротивлялась.
В городе начала собираться толпа, провожавшая сиротку под конвоем. Сначала это было тихое шествие, однако совсем скоро началось ворчание, выкрикивание, толпа все увеличивалась, и вскоре едва ли не весь город выскочил, чтобы опозорить и унизить пленницу и «ведьму».
– Ведьма…
– Ignis!
– Исчадие ада!
– Вот почему она жила так близко к лесу! Чтобы могла общаться со своими ручными чудищами!
– И колдовать так, чтобы мы не заметили…
– Так вот как у неё получаются такие овощи! Колдунья!
– Небось и минуты в своей жизни не работала, все наколдовывала!
– Чудовище…
Кэтрин опустила голову и молча шла, слушая эти крики, тихо плача. «Только не так… Если в чем виновата – пусть накажут, но только не… так. Дмитрий! Лишь бы он не увидел. Лишь бы его здесь не было».
Словно в ответ на её мысли взгляд поднялся высоко, к крыше домов, где и встретился с синевой ясных глаз черноволосого красавца-эльфа. Среди белокаменных стен, украшенных зелеными вьющимися растениями, на балконе, стоял Дмитрий, сжавший перила и с гневом смотревший на бушующую толпу. Рядом была Стелла.
«Конечно, – с яростью подумала Кэтрин, – иначе твой «возлюбленный» не увидел бы моего унижения», – с этой мыслью она отвернулась, не в силах смотреть на эту пару. На одного – потому что слишком сильно его любила, и на другую – которую ненавидела всем сердцем.
Дмитрий с рыком прыгнул с балкона одним лишь движением. Стелла попыталась его удержать, но не смогла, и теперь со страхом смотрела на то, как он прорывался через толпу к её сопернице. И ни её шелковое сиреневое платье, ни серебряные украшения с драгоценными камнями, ни роскошь прически не смогли удержать любимого от простого деревенского голубого платья, скромного взгляда и огненно-рыжих волос.
– Кэ-этри-и-ин! – этот крик зажег искорку в сердце обреченной на смерть, и ничто на свете теперь ей не было страшно.
Солдаты сначала отпихнули Дмитрия, а потом схватили и повели обоих в тюрьму, где бросили в соседние камеры, после чего ушли. Непроглядная темнота, сырость, холод, даже жарким летом здесь не обойтись без одеяла. Каждое движение сопровождалось эхом, любой разговор становился слышен другим заключенным и гномам-тюремщикам, в устрашающей тишине звучал шорох бегающих повсюду крыс. Железные решетки разделяли две камеры, что позволяло заключенным и тюремщикам видеть все, что происходит у других.
Когда смолкли последние шаги, Дмитрий бросился к Кэтрин, лежавшей на холодных камнях, но уперся в решетки и смог лишь умоляюще сказать:
– Кэти, с тобой все в порядке?
Такой заботливый голос вынудил девушку подняться и приблизиться к своему другу детства. Ей было на все плевать – что будет, в чем еще её обвинят, что ещё с ней смогут сделать, обвинив в человечности, какие грехи повесят, и за что придется расплачиваться…
