Лечебное тело - страница 6

Только я успела поставить поддон на место и натянуть маску на лицо, как в зал вошла акушерка и застыла на месте с немым вопросом в глазах: «Зачем тут терапевт?!»

– А где родильница? Вызвали с утра пораньше из-за высокого артериального давления – деловито спросила я в ответ.

– Уже в послеродовой. Вторая дверь налево по коридору.

Сходила, измерила для правдоподобия АД, пульс и сатурацию кислорода у своей невольной благодетельницы. Всё было в норме.

На обратном пути в лифте залюбовалась на лучшую версию себя в отражении зеркальных стен. Глаза сияют изумрудами, нежный румянец на щеках, ни одной морщинки, даже волосы стали ярче и пышнее, блестящими, вьющимися локонами, обрамляя моё довольное лицо.

Получается, что сны меня не обманули, пока что всё сходится…

В конференц-зале было непривычно многолюдно, вместе со всеми врачами и руководителями вспомогательных служб присутствовали ещё и старшие медсестры отделений. Приземлилась в свободное кресло рядом со своей заведующей и облегченно выдохнула, ликуя про себя, что «эксперимент» прошел успешно, и даже не опоздала на оперативку.

– Ты чего так сияешь? – спросила шепотом Розалия Эрнестовна.

– Любовника завела! – ответила я откровенно.

– Давно пора! Тебе пошло на пользу, шикарно выглядишь!

С Розой мы учились на одном курсе в мединституте, но почти не общались в то время, вращаясь в разных кругах. Возобновили знакомство, когда я «сидела» в отпуске по уходу за ребёнком и несколько раз попалась ей на пути, гуляя с коляской в парке вокруг роддома. Обменялись телефонами, и так совпало, что у неё открылась вакансия врача-терапевта, когда я отчаянно нуждалась в работе. Безмерно благодарна и обязана ей за то, что поддержала мою кандидатуру на собеседовании в кабинете Главврача, и меня взяли без категории и учёной степени.

Утренняя оперативка обычно начинается в 08:30, и в президиуме восседают трое: Главный врач, его заместители по родовспоможению и клинико-экспертной работе. Сегодня руководители припозднились, и полный зал начал настороженно роптать.

И тут стремительно вошли пятеро: сам Вождь, создатель и бессменный руководитель крупнейшей федеральной сети частных родильных домов «Женское счастье» Роман Абрамович Кунцман, Главный врач самарского роддома Марк Михайлович Шамаев, незнакомая высокая стройная брюнетка лет пятидесяти и два наших зама.

Двадцать два года назад Марк Михайлович отзывался на имя Марик и первые два курса мединститута отучился вместе со мной и Розой. Выглядел он сейчас так себе, если честно, растолстел, обрюзг и не выспался, судя по выражению лица.

– Ух ты! Смена власти, похоже… – прошептала заведующая.

Предчувствия её не обманули: наш прежний Главврач, блестящий нейрохирург по совместительству, ушел работать к конкурентам, теперь наш роддом возглавит брюнетка-репродуктолог из Москвы, а Марик будет руководить группой региональных роддомов. Всего их по России двенадцать на данный момент: четыре – в Москве, два – в Санкт-Петербурге, по одному – в Самаре, Казани, Уфе, Екатеринбурге, Новосибирске и Тюмени.

– Что уставилась? Вспомнила Марка? Так у тебя был с ним роман или нет? – снова зашептала Роза.

– Скажешь тоже, роман! Целовались пару раз на дежурстве в больнице…

На самом деле Марик был моей первой любовью, сумасшедшей и отчаянной, как это бывает только в восемнадцать лет, но несчастной и безответной, к моему глубочайшему сожалению. Он встречался с двадцатилетней «старухой-англичанкой» с факультета романо-германской филологии университета, и своей личной жизнью был вполне удовлетворен. Мы флиртовали на лекциях, ходили в кино и на концерты, ставили опыты в научном кружке, попутно увлеченно обнимались-целовались в темных углах… И я только собралась его соблазнить на летней практике, как его отца отправили на повышение в столицу, и Марик перевелся в Московскую медицинскую академию имени И.М. Сеченова.