Лечение творчеством - страница 19
Анализы библиотерапии дают ценный проективный материал для будущей работы психотерапевта. Так, например, некоторые пациенты пишут:
«Хочется верить, что, заснув в гипнозе, мы проснемся здоровыми и незаикающимися» (из анализа романа Д. Дюморье «Трильби» – О.И., 27 лет).
«Если бы мне поставили, наладили саму функцию речи, я был бы счастлив» (из анализа пьесы Б. Шоу «Пигмалион» – К.Л., 30 лет).
«Я, как больной, надеюсь, что Ваше сострадание будет активным, принесет мне радость полноценной жизни» (из анализа повести С. Цвейга «Нетерпение сердца» – М.Р., 25 лет).
Приведенные высказывания особенно интересны потому, что они согласуются с данными, полученными по тесту Розенцвейга. Во всех случаях преобладают реакции пациентов типа «выход из трудной ситуации за счет другого». Так, наши исследования подтверждают, что, начиная чтение предложенных произведений, пациенты надеются в будущем лечении только на психотерапевта. Следующая «порция» книг и тестов представляет для них значительную трудность с психологической точки зрения, поскольку ставится задача найти в текстах путь выхода из ситуации самим больным. Иначе говоря, мы пытаемся заинтересовать их такими произведениями, которые стимулируют к действию. Одновременно предлагается потребностно-мотивационный тест, составленный нами на основе работ П.В. Симонова, диагностирующий готовность к работе в группе и опосредованно «подсказывающий» необходимость конкретного действия (Симонов, Ершов, 1984, с. 160). Однако нарастание психологической трудности остается незамеченным для пациента, который, согласно принципу интрагенности нашей методики, уже включен в сам процесс выполнения задания. Центральными произведениями этой порции книг являются роман «Я умею прыгать через лужи» А. Маршалла и повесть П. Вежинова «Барьер».
Настрой больных на преодоление трудностей существенно облегчает дальнейшую работу психотерапевта и подготавливает его к стратегии и тактике индивидуального подхода к пациентам:
«Так что, милый Алан, ты вселяешь надежду в больных, но не бесплодную… а через боль, через “не могу”» (Г.И., 22 года).
Как видно из приведенных слов, больной уже внутренне готов идти через «не могу». Но этого еще недостаточно.
«Дело даже не в силе воли, – продолжает Г.И., – а в моральном здоровье, потому что если имеешь сильные реальные препятствия и даже не думаешь о них – это и есть моральное здоровье».
Появилось слово, которого мы ждали и вызывали у пациента всей системой заданий нарастающей сложности. Сам не подозревая, больной дает путеводную нить предстоящей работы: вернуть ему моральное здоровье! Это мы и считаем началом лечебного перевоспитания.
«До чтения “Барьера” я ограничивал себе цели и задачи, однако теперь лед тронулся и “барьер” буду стараться перепрыгнуть» (С.А., 22 года).
Таким образом, анализ художественных произведений позволяет прогнозировать эффективность тех или иных лечебных мероприятий для конкретного пациента и формировать специфические и индивидуальные, соответствующие лишь данному человеку приемы воздействия.
Психотерапевтическая функция. Потребность в вербальном самовыражении, самореализации, как правило, недостаточно удовлетворена у заикающихся или абсолютно подавлена. Отсутствие средств к общению вызывает состояние фрустрации, эмоционального дискомфорта, чувства одиночества, неполноценности. Поэтому невозможно требовать от пациентов до начала лечения реального самораскрытия в обычной разговорной форме. Вот почему в течение пропедевтического этапа им дается возможность удовлетворить потребность высказаться письменно. Здесь срабатывает «эффект Ионы» (см. рассказ А.П. Чехова «Тоска») – возможность беспрепятственно раскрыться, выразить свое отношение к значимым проблемам, доказать незримому партнеру по общению (психотерапевту) ценность, неординарность своей личности. Необходимо отметить, что «эффект Ионы» по-разному выражен у пациентов и неоднозначно связан с их определенными личностными особенностями: склонностью к рефлексии, степенью эгоцентризма, фрустрацией ведущих потребностей (в нашем случае – общения), степенью демонстративности и т.д.