Лёд и Серебро - страница 25

Хэвен лежит на спине, глаза ее постепенно привыкают к темноте, дымом окутывающей ее комнату.

– Плохой сон, Русалочка?

Она садится на кровати, пытаясь разглядеть лицо Джеймса в тусклом лунном свете, и улыбается.

– Да так. Все в порядке. А ты почему не спишь?

Он садится рядом с ней.

– Думаю, я спал слишком долго.

Пару минут они сидят молча, и Хэвен начинает клонить в сон, но ее внимание неожиданно привлекает дверь.

– Она приоткрыта, – произносит она вполголоса.

Ее детский страх. Дверь должна быть закрыта.

– Там ничего нет, – успокаивает ее Джеймс. – Там всего лишь пустота.

Хэвен улыбается и вспоминает их давний разговор. Они спорили о бесконечности Вселенной, она сказала, что думает, что там, где заканчивается их галактика, ничего нет, а Джеймс тогда ответил ей:

"Не существует абсолютной пустоты, Хэв. На самом деле, все имеет свое начало и свой конец. За каждой дверью что-то находится".

Теперь она смотрит на эту дверь по-другому. Ей начинает казаться, что там действительно что-то есть.

– Там кто-то…

– Тшшш! Там никого нет.

Хэвен не верит.

– Нет, – она хватает Джеймса за руку. – Мне правда страшно. Мне кажется, там есть что-то. Что-то нехорошее.

На лице Джеймса расплывается улыбка, но до глаз она не доходит.

– Возможно, ты права. Но с чего ты решила, что это что-то нехорошее по ту сторону двери?

Хэвен замирает. И вдруг понимает, что больше не может держать его руку. Ее пальцы онемели от холода. Она все же встает с кровати и идет к двери. Она должна проверить, ей просто необходимо узнать, что там…

– Не стоит этого делать, – тихо, но настойчиво предупреждает ее Джеймс, когда ее пальцы касаются холодного красного дерева дверной ручки.

– Почему? – спрашивает она, и вдруг в ее голове будто рассеивается туман. Туман, который она до этого момента не замечала, исчезает, и она вдруг чётко осознает…

– Подожди, – ее голос охрип. Внутри все замерло. – А ты что здесь делаешь?

– Что ты имеешь в виду? – Джеймс встает с кровати, а Хэвен накрывает волной ужаса, перед глазами калейдоскопом кадров проносятся воспоминания.

Шоссе. Свет в глаза. Удар. И тишина.

– Ты мертв, – говорит она, вдруг отчетливо понимая, что сейчас она спит, а перед ней никакой не Джеймс.

– Да? – он корчит грустную гримасу. В лунном свете его глаза зловеще отливают серебристо-белым. – А ты уверена, что ты жива?

От слов Джеймса, от самого Джеймса веет холодом. Холод тянется к ней через всю комнату, впивается в ее кожу, просачивается в вены и превращается в страх. Но до того момента, как страх успевает достичь ее сердца, в голове Хэвен всплывают слова бабушки.

«Люди часто боятся неизвестного, милая. В этом их основная ошибка. Бойся только то, что тебе известно».

– Я не знаю, кто ты, – шепчет Хэвен. В своем тихом голосе она с удовлетворением различает нотки уверенности. – Но я знаю, кто я. Я знаю, что я жива. Я пережила так много, ты даже понятия не имеешь. И я выжила. Я жива.

Невероятным усилием ей удается открыть глаза. Дыхание равномерное, сердце бьется в нужном ему ритме. Только что она сделала то, что ей не удавалось последние полгода. Она взяла под контроль свои сны.

Хэвен идет в ванную и смотрит на себя в зеркало. От ужасных кругов под глазами не осталось и следа, на щеках разлился здоровый румянец. Хэвен приближает лицо к зеркалу и довольно улыбается своему отражению.

– Уверена. Я уверена, что жива. И уверена, что ты мертв. И чем бы ты ни был, не знаю почему, но ты больше не имеешь власти надо мной. Ты больше ничего не можешь мне сделать.