Лёд и Серебро - страница 40

– Нет, конечно, нет.

Он делает шаг вперед, и тусклый свет освещает его полностью. Она смотрит на вздутые вены на левом предплечье, там, где…

– У Джеймса есть шрам.

– Что, Русалочка?

Она вздрагивает, подавляя подступившую к горлу тошноту. "Русалочка", звучит в ее голове любящим голосом Джеймса. Она сглатывает.

Ей девять. Она забралась на дерево, но понятия не имеет, как слезать обратно. Он стоит внизу, говорит ей что-то веселым успокаивающим голосом, но она знает, что на самом деле ему намного страшней, чем ей. Когда он ловит ее, то, не удержавшись на ногах, валится на землю.

– Ты в порядке, Русалочка?

– А ты?

Смеясь, он отбрасывает непослушную прядь с лица. Из-под рукава его оранжевой футболки быстро бежит тонкая красная струйка.

– Отлично. Заживет.

– Шрам. На предплечье. Он есть у Джеймса, у тебя его нет, – Хэвен с горечью ловит себя на мысли, что до сих пор говорит о брате в настоящем времени.

– Извини, Хэвен, некоторые подробности даже мне неизвестны.

– А откуда известно все остальное?

– Из твоего сознания, разумеется.

– Кто ты?

Улыбка становится шире, и на этот раз его глаза оживают. Он явно ждал этого вопроса. Он явно долго раздумывал над тем, что ответить.

– К сожалению, я не собираюсь раскрывать тебе все карты, Хэвен. К сожалению, для тебя, разумеется. Могу лишь сказать, что в каком-то смысле я – часть тебя. А ты часть меня.

– Ты в моем воображении?

– О нет, все не настолько просто. Я очень даже реален. Ты ведь прикасалась ко мне там, в лесу? И дома, когда проснулась от очередного кошмара. Я помог тебе тогда, помнишь?

Мама. Это была не она. Теперь она точно это знает.

– Ты… мертв?

– Смотря какое из значений смерти является для тебя истиной.

Ее передергивает. Свет в глаза. Оглушающий звук столкновения. Горячая кровь между ее пальцами. И как потухающая спичка угасающий свет в глазах ее брата. Смерть для нее имеет только одно значение.

Со второго этажа доносится голос Камиллы, она понимает, подруга зовет ее, она сейчас окажется здесь и…

В отчаянье она смотрит на него. Она должна что-то придумать…

– Камилла. Хочешь защитить ее, верно? – произносит он, будто читая ее мысли. А, может, так оно и есть. – Но тебе не о чем беспокоиться, сегодня я пришел не к ней.

Хэвен не успевает опомниться, как оказывается на спине. Ее тело прижато к полу, а лже-Джеймс нависает над ней. Она открывает рот, но своего крика не слышит. С ужасом она понимает, что участок за участком ее тело парализует, мускулы по очереди превращаются в камень. Совсем как много лет назад в лесу перед тем, как ее поглотила та жуткая туча… Нет, нет, она не позволит! Она сможет… Сможет бороться… Будто в опровержение ее мыслей тьма вокруг нее сгущается.

Тьма поглощает ее. Нет… Она внутри нее, в самом ее сердце… Бабушка…

Ее тонкий детский голосок из далекого воспоминания смешивается с ее тихим стоном из настоящего, а пол под ней проваливается, обнажая темные неподвижные воды. И перед тем, как погрузиться в них, Хэвен видит бездонные черные дыры на том месте, где только что у существа, претворяющегося Джеймсом, были глаза.

– Хэв?

Первые попытки тщетны, но с какого-то раза, Хэвен не уверена с четвертого или пятого, у нее все же получается открыть глаза. Комната растекается подобно свежему рисунку красками, на который нечаянно пролили стаканчик воды. Ее блуждающий взгляд все же выцепляет из общего расплывчатого изображения нужный объект, и Хэвен видит обеспокоенное лицо Камиллы.