– Это вообще-то похищение, – бурчу, скрестив руки на груди. – И уголовно наказуемо.
– А знаешь, – задумчиво произносит. – За один вечер с тобой я, пожалуй, готов пожертвовать пятнадцатью сутками своей жизни.
После этих слов сердце замирает, пропустив удар, но я боюсь смотреть на Тима, боюсь увидеть в его глазах… ложь. Я одновременно и хочу быть с ним здесь и сейчас, и бежать без оглядки, ведь понимаю, что за его словами наверняка скрывается лицемерие. А второй порции насмешек от парня, который мне очень нравится, и его друзей я не вынесу.
Слишком тяжело.
Слишком больно потом падать с небес на землю. Когда тебя с размаху припечатывает жестокая правда. Размазывает твои мечты по асфальту, втаптывая в грязь.
Смотрю на городской пейзаж, проплывающий за окном, на горожан, гуляющих этим тёплым вечером и неторопливо вышагивающих по тротуарам, мамочек с колясками, поедающих мороженое и болтающих о своих малышах, целующиеся парочки.
На детей, доверчиво вложивших свои ладошки в ладони родителей.
Я не помню своё детство таким – беззаботным, с ощущением родительской любви и заботы. У меня всё не так – в семье, в отношениях, да и вообще в жизни. И вот сейчас с Морозовым всё как-то… нереально.
Потому что впервые.
– Дин, – в тишине салона раздаётся голос Тима. – Просто дай мне шанс. Это всё, о чём я прошу. Отпусти себя и проведи со мной этот вечер – мы немного прогуляемся, а потом я отвезу тебя домой.
После нескольких минут молчания он добавляет:
– Обещаю, приставать не буду.
Поворачиваю голову и смотрю на его профиль – ни тени улыбки, сосредоточенный взгляд и нахмуренные брови. Сердце предательски стучит, отбивая ритм по венам, я чувствую, что вот-вот готова сдаться.
– Хорошо, – произношу неожиданно для самой себя. – Только потом, если я скажу нет, ты больше не будешь проворачивать подобное. И вообще мы будем просто знакомыми, которых объединяют только “Ледяные волки”
– Договорились, – смотрит таким взглядом, от которого каждую клеточку начинает покалывать, словно меня окунули в тёплую воду после долгого нахождения на холоде.
Отворачиваюсь, не в силах выдержать напряжение между нами, и через несколько минут Тим паркуется в небольшом кармане одного из главных проспектов этого города.
– Приехали, – глушит мотор и вылезает из машины.
Пока я вожусь с ремнём безопасности, обходит автомобиль и открывает мою дверь.
– Прошу, – подаёт мне руку, и я, не думая, вкладываю свою ладонь в его.
– Куда мы приехали? – спрашиваю, выйдя из машины, и тут же высвобождаю ладонь, прерывая прикосновение, которое обжигает кожу.
– Один из самых больших и популярных парков нашего города, – Тим ставит автомобиль на сигнализацию и кивком головы указывает в сторону центра парка. – Пойдём?
Засунув руки в карманы лёгкой куртки, подхожу к Тиму.
– А что это за памятник? – показываю в центр парка, где между двух стелл высится громадный силуэт с поднятыми руками, к которому ведут каменные ступеньки.
– Юрию Гагарину, своеобразный символ человеческой мечты, – Тим подстраивается под мои шаги, явно замедляясь, чтобы я успевала за ним. – Он учился в нашем городе в авиационном училище. Вот к двадцатипятилетию первого полёта в космос и поставили.
– Такой огромный, – обвожу взглядом пространство парка с высокими голубыми елями.
– Ты про парк или про Гагарина? – улыбнувшись, подхватывает меня под локоть, когда я оступаюсь, не заметив, что подошла к краю бордюра.
