– Тут очень красиво.
– Летом здесь ещё красивее, – Тим тянет меня вглубь парка мимо памятника. – Кругом цветы, солнце и ощущение праздника. – Пойдём, покажу ещё кое-что.
Пройдя через парк, мы оказываемся у больших кованых ворот, за которыми виднеются деревянные избы, стоящие рядом с современными зданиями из стекла, колодцы и огромный деревянный терем.
– Что это? – с придыханием произношу, рассматривая каждый дом и людей в национальных костюмах, которые ходят среди толпы, выделяясь яркими расцветками одежды, и исполняют какие-то песни.
– Культурный комплекс “Национальная деревня”, – Тим смотрит на меня с довольной улыбкой. – Пойдём, всё покажу.
Зайдя внутрь комплекса, мы около часа бродим из одного здания в другое, посещая мини-музеи разных народов, рассматривая необычные старинные вещи, пробуя национальную кухню. Тим рассказывает забавные истории вперемешку с историческими справками – такое ощущение, что он здесь работает. И на это время я совершенно обо всём забываю. Мне настолько хорошо и комфортно сейчас, чувствую какое-то внутреннее умиротворение, какую-то необъяснимую лёгкость, и нет никаких неловких моментов или стеснения, ощущение, что я знаю Морозова уже тысячу лет.
– У меня есть ещё идея, – Тим берёт меня за руку, когда мы выходим из ворот комплекса, и тянет в сторону парка. – Идём.
Подойдя к электросамокатам, которые стоят в ряд у лавочек, он достаёт из кармана телефон, покопавшись в нём, прикладывает к рулю одного, потом другого и, посмотрев на меня с озорной мальчишеской улыбкой, произносит:
– Этот твой.
– Что? – смотрю на него с широко раскрытыми глазами. – Я не умею!
– Да ладно тебе! Это совсем как обычный самокат, –подходит ко мне и тянет к этим штукам. – Смотри и запоминай.
Он кладёт ладони на рукоятки руля, одну ногу ставит на самокат, а второй несколько раз отталкивается и набирает скорость. Ставит обе ноги на платформу самоката и делает небольшой круг.
– Теперь ты, – остановившись рядом, выжидающе смотрит.
Понимаю, что Морозов не отстанет, пока я не сделаю то, о чём просит.
У меня в детстве не то что самоката обычного, у меня не было ни велосипеда, ни собственного мяча. Были только куклы, купленные мамой, когда она была жива. Отец считал, что я и так вырасту без всех этих “глупостей”. А мне так хотелось хоть что-то, что имели мои сверстники, вот только отцу не было дела до собственной дочери, не говоря уже о её игрушках или одежде.
– Давай вместе, – разворачивает меня лицом к рулю и, взяв мои ладони, кладёт на него, заставляя обхватить рукоятки. – Отталкиваешься, включаешь вот эту кнопку и, придав ускорения, ставишь обе ноги на платформу. Это газ, это тормоз…
Не спеша объясняет, а я с расширенными от ужаса глазами смотрю вперёд. Нет, с меня хватит на сегодня впечатлений.
– Я не смогу, – качаю головой. – Даже не проси.
– Просто попробуй, я буду рядом, – отступает на шаг. – Один раз, ну что ты теряешь?
Глубоко вздыхаю и закрываю глаза. С каких пор ты такая трусиха, Дина? Это наверняка не страшнее, чем выступать перед публикой впервые, боясь опозориться.
– Если я сломаю себе что-нибудь…
– Дин, брось, – смеётся, запрокинув голову назад. – Это же не гонки на байках на сумасшедшей скорости. Видела бы ты своё лицо, трусишка.
Ладно, Морозов, будь по-твоему.
Несколько раз пытаюсь начать движение, но что-то идёт не так. Тим подсказывает, находясь рядом, подбадривает и шутит по-доброму, посмеиваясь над моим страхом. И я, наконец, расслабляюсь.
